Меня замутило от запаха крови, и я едва сдержала приступ рвоты. Почти не дыша и с трудом скрывая страх, я продолжила осмотр: осторожно отодвинула рукава рубахи и тут же отпрянула. Все руки мальчика были исписаны жуткими знаками, которые не оставляли никакого сомнения в их дьявольской природе. Мать мальчика заголосила в объятиях подруг. Те, кто были поближе и увидели кровавые знаки, – заохали, застонали от ужаса. Побледневший капеллан неистово перекрестился и принялся громко выкрикивать молитву.
– Это уже вторая смерть! Вторая смерть! – повторяли друг за другом люди, – Проклятая ведьма среди нас! Она убивает наших детей. Она не остановится.
Вдруг толпа осеклась на полуслове. И медленно, один за другим, задние ряды расступались, открывая путь человеку, идущему в наступившей тишине.
Случаются такие мгновения, когда красота, воля и достоинство одного человека останавливают, пусть и на время, безумство толпы. Спокойная, как скала, среди накатывающих на нее волн звериной ненависти и страха, Мелани д’Эвилль, виконтесса д’Авон, шествовала словно королева, помазанная на престол царства природы. Венок из васильков, маргариток и ромашек венчал ее пышные рыжие локоны, освещенные потоком яркого солнечного света. В руках она несла букет из разнообразных веточек, листьев и цветов, источающих дурманящий, сладкий аромат поздней весны. Белая льняная накидка завершала картину неземной чистоты Мелани.
Она остановилась около мужчины, все еще державшего истерзанное тело, и посмотрела ему в глаза. Тот, растерявшись, протянул ей тело Симона. Мелани грустно провела рукой по слипшимся волосам мальчика, вдохнула аромат своего букета и бережно положила его на тело. Затем, повернувшись к матери, сочувственно кивнула ей.
Кухарка, застывшая у ног сына и распухшая от слез, как гигантская лягушка, смотревшая до того момента на Мелани с откровенной ненавистью, смутилась и кивнула в ответ. И потом она снова разрыдалась – злая на себя, на Бога, на Мелани и даже на своего единственного, мертвого теперь сына, который оставил ее одну доживать свой век в вечной тоске по нему.
Мелани молча повернулась и прошла мимо меня,