– Зачем, ребятки, вы пожаловали ко мне в такую ненастную ночь?
– Мы хотим узнать, что нас ждет, – отозвался юный Коннор. – Можешь рассказать, что ты видишь в нашем будущем?
Говоривший был младшим сыном вождя – крепким двенадцатилетним подростком с черными как смоль волосами, как у матери.
– Вы на самом деле хотите это узнать? Я ведь и погибель могу накликать. И вам об этом известно.
Четверо юных посетителей обменялись взглядами, но никто из них не отступил. Храбрые ребята, не по возрасту! И все же она никак не могла взять в толк, что заставило их набиться к ней в дом, оставляя лужи на полу, именно этой ночью.
– Боитесь, что умру и не успею предсказать вам судьбу, я права?
Ее единственный глаз остановился на младшем из них, на десятилетнем мальчишке с черными волосами, как у его двоюродного брата Коннора, и с синими, как летнее небо, глазами. Паренек вспыхнул, подтверждая ее подозрения.
– Имей в виду, я умру не так скоро, как ты думаешь, Йен Макдональд.
У Йена брови полезли на лоб.
– Ты меня знаешь, Тирлаг?
– Конечно, знаю. Ведь вы трое, – она ткнула пальцем в Йена и его кузенов Алекса и Коннора, – мои кровные родственники.
Новость о том, что одноглазая горбатая старуха приходится им родней, не слишком их обрадовала. Хмыкнув себе под нос, Тирлаг развернулась и подошла к очагу, чтобы бросить в огонь пригоршню сушеных трав. Огонь вспыхнул и затрещал, над ним поднялись завитки дыма. Она нагнулась вперед и вдохнула резкий аромат. Видения не приходили по желанию, но иногда травы помогали ей открыть завесу.
Уже когда ребята входили в домик, вместе с запахами псины, мокрой шерсти и моря, Тирлаг увидела над их головами яркое оранжевое свечение – верный признак приближавшегося видения. Увидеть свечение, озарявшее сразу четверых, было явлением необычным даже для нее. Она предположила, что такое возможно из-за того, что все эти мальчишки крепко связаны между собой, как воры в одной шайке. Повода сомневаться в своем даре у нее не было.
– Ты первый. – Она скрюченным пальцем ткнула в Йена.
У паренька округлились глаза. Но когда один из приятелей подтолкнул его, обошел стол и встал рядом с ней.
Старуха тут же сунула в его приоткрытый рот маленький гладкий камешек. Оживить видения это не помогало. Зато добавляло таинственности всей церемонии, а главное – теперь малыш будет стоять молча.
– Смотри, не проглоти камень, мальчуган, – предупредила она. – Не то умрешь.
Взгляд широко открытых глаз Йена метнулся на двоюродного брата Коннора, который ободряюще кивнул ему. Положив руку на голову мальчишки, старуха закрыла глаза. Видение, которое начало формироваться в тот момент, как только он переступил ее порог, обрело явственные очертания.
– Ты женишься дважды, – заговорила Тирлаг. – Один раз в злобе, другой раз – в любви.
– Две жены! – громко расхохотался Алекс, тот, что с белокурыми волосами, явно унаследованными от предков викингов. – Придется тебе покрутиться как белке в колесе.
Йен выплюнул камень на ладонь.
– Я не это хотел узнать, Тирлаг. Расскажи что-нибудь интересное. К примеру, в скольких сражениях я поучаствую? Может, я умру в море?
– Видению не прикажешь, парень. Если ему хочется рассказать о любви и женщинах, значит, так тому и быть. – Она посмотрела на остальных. – Теперь вы.
Те скривились, как будто отведали ее горьких снадобий.
Захихикав, она стукнула ладонью по столу.
– Куда только храбрость ушла, а, ребятки?
– Это не честно. Вы узнали про моих двух жен, – возмутился Йен, – а я про ваших – нет!
С кривой усмешкой Алекс поменялся местом с Йеном.
– Я и без видений знаю, что ты родился на горе девушкам. – Старуха покачала головой. Все четверо мальчишек обещали вырасти в настоящих красавцев, но именно у этого горел дьявольский огонек в глазах. – Позор! Но тут уж ничего не поделаешь.
Алекс ухмыльнулся.
– Звучит просто здорово!
– О-хо-хо! – Старуха взяла с тарелки еще один камешек, сунула в его рот и положила ему руку на голову. Хорошо хоть, что этим утром догадалась набрать камней на берегу. Она поцокала языком. – Ужас, да и только! В один прекрасный день ты приглянешься женщине такой красивой, что глаз не отвести. Она будет сидеть на скале в море. – Тирлаг открыла глаза и стукнула Алекса в грудь. – Но берегись ее, ибо она окажется селки[1], принявшей вид женщины, чтобы залюбить тебя до смерти.
– Лучше бы мне досталась селки, чем две жены, – проворчал Йен с другой стороны стола.
Для Макдональдов дать отставку одной жене, чтобы взять другую, считалось само собой разумеющимся. Казалось, это вошло у них в привычку – разбивать сердца женщинам, которые любили их.
Тирлаг снова закрыла глаза. Ее вдруг начал душить