Внешность Лики Смайл воспоминаниям не способствовала. Гостья шоу выглядела точным близнецом сотни аналогичных особ – телеведущих, актрис, блогеров, светских див, нужное подчеркнуть. Ее накачанное филерами лицо не позволяло точно определить возраст. Лике можно было с одинаковым успехом дать тридцать, сорок пять и шестьдесят.
Искусственные кудряшки обрамляли высокие скулы, надутые губы приоткрывали капризный рот с родинкой в правом уголке. То ли настоящей, то ли нарисованной. Густые наклеенные ресницы кокетливо хлопали, когда Лика смотрела на Халатова. Она явно нервничала, потому что все время поправляла волосы либо теребила мочку уха. В ухе сверкал бриллиант. Тонкие пальцы с длинным хищным маникюром тоже были унизаны перстнями с бриллиантами. Размер камней выдавал их искусственное происхождение.
Мадам Смайл пришла в студию «Все говорят» в облегающем блестящем топе на одно плечо, не оставляющей места фантазии короткой юбке, под которой не наблюдалось даже намека на нижнее белье, и высоких кожаных сапогах на платформе. В целом выглядела она как проститутка, причем не из самых дорогих. Интересно, и за какие такие заслуги ее позвали на шоу Халатова. При всей своей неоднозначности на проституток он обычно не разменивался.
– Итак, вы утверждаете, что являетесь гражданской женой Валентина Шутова? – вопросил Халатов с экрана.
Натка навострила уши. Валентина, или, как его еще называли, Валю Шутова, знали все, кто хотя бы мало-мальски интересовался жизнью звезд. Это был известный медиамагнат, владелец крупного телеканала, новостного сайта, гламурного журнала и парочки скандальных телеграм-каналов, ведущий нарочито роскошный образ жизни, в котором были чартерные перелеты на модные курорты, горные лыжи в Альпах даже тогда, когда это стало совсем не в тренде, громкие вечеринки, а также постоянные романы с известными и не очень модельками, актрисульками, писательками, блогерками и прочими звездульками, как две капли воды походящими на Лику Смайл. Жена? Пусть даже и гражданская?
– Да, – с надрывом в голосе произнесла Лика и плотоядно облизнула губы. – Я его жена, если не перед людьми, то перед Богом. А еще мать его двоих детей. Волика и Лёлики. Волик – это наш сыночек, ему четыре года, а Лёлика – соответственно, доченька. Кучерявый ангелочек. Ей два.
На висящем в студии большом экране появились фотографии двух малышей, надо признать, действительно очаровательных. Волик и Лёлика. Надо же. У некоторых людей такая бурная фантазия.
– Мама, Сеня не дает мне играть на своей гитаре и вообще утверждает, что я ему мешаю. – В кухню вкатилась ее собственная дочка Настенька, и Натка улыбнулась девочке.
– А ты не мешай. Сеня занимается, и это нормально, что он хочет побыть один. Такое право должно быть у каждого человека. Ты же тоже не всегда хочешь играть.
– Я не хочу играть, только когда болею, – подумав, сообщила Настя. – И зачем Сеньке быть одному, если у него есть я? Он должен всегда хотеть быть со мной.
Натка вздохнула. Этот разговор между ней и дочерью возникал уже не в первый раз. Как у ребенка, выросшего в детдоме [1] и практически никогда не остававшегося наедине с собой, у Насти была повышенная потребность в общении, и Натке раз за разом приходилось объяснять про личные границы других людей. Сенькины в первую очередь.
Десятилетний сын находился на границе вступления в переходный возраст, а потому все чаще нуждался в уединении. Натка к этому относилась с пониманием, а вот Настя нет.
– Малыш, давай ты пойдешь и займешься той новой раскраской, которую папа тебе вчера принес, а я пока приготовлю ужин, а Сеня закончит свое занятие. Потом как раз папа вернется с работы, мы сядем ужинать и обсудим все, что ты захочешь. А потом будем читать книжку. Вместе.
– Хорошо, – покладисто согласилась Настя, обладавшая на самом деле очень хорошим характером. – Но ты скажи Сене, чтобы он мне песенку спел. Под гитару.
– Скажу, – кивнула Натка. – Когда он научится играть как следует, то обязательно тебе споет. Ты же знаешь, что любое дело надо делать хорошо. Мы же тоже ходим на твои выступления, а вот когда вы репетируете, то нас на каток не пускают.
– Потому что дураку полдела не показывают, – серьезно ответила Настя, и Натка прыснула со смеху, – так папа говорит.
– Папа правильно говорит. Вот и ты пока Сене не мешай. Иди порисуй.
Настя выбежала из кухни, и Натка вернулась к происходящему на экране, где Лика Смайл продолжала расписывать свою сказочную семейную жизнь с Валей Шутовым. По ее необычайной оживленности и обилию ненужных деталей было сразу понятно – врет.
– Итак, наша программа решила задать вопрос о взаимоотношениях с Ликой Смайл самому господину Шутову, – провозгласил Халатов, и Натка даже подпрыгнула от неожиданности.
Неужели Халатову удалось завлечь к себе в студию самого Шутова? Но нет, чуда не произошло.
– Господин Шутов любезно согласился выйти с нами на связь онлайн, – сообщил Халатов студии,