– Мам, а ты веришь, что тетя еще жива?
– Конечно, меня все-таки зовут Верой, – восторженно улыбнувшись, слукавила мама и потушила свет.
Проснувшись утром и поймав такси, я подъехала попрощаться с родным лицеем, находившемся на уютной Пушкинской аллее, самой волшебной и цветущей улице города, на которой я родилась и выросла. Поднялась по вычищенным до сверкания от степной пыли ступенькам, я будто впервые вошла в родную школу. Высокий потолок, дворцовая хрустальная люстра и широкий рояль цвета топленых ирландских сливок, величаво красующийся возле входа в зал ожидания. Кресла из генуэзского бархата, мраморная консоль с книгами древнегреческих философов и поэтов Серебряного века, овальный столик из красного дерева со встроенным аквариумом, в котором плавали оранжевые меченосцы с сиреневым брюхом, леопардовая ктенопома, серебристый метионин и вздувшийся усатый сом, непристойно обсасывающий стекло.
Рядом с хлопковыми шторами, на которых были вышиты цитаты на латыни и герб лицея с нахмурившимся от мудрости филина, располагалась золотая клетка со щебечущем кенором по имени Филя. Я подошла к нему и, наклонившись, подставила ему ладонь, незатейливо попрощавшись с желтоперым другом, верно хранившим более семи лет рассказанные мною секреты. Затем я обняла любимых преподавателей и спустилась во французское кафе, располагавшееся на нижнем этаже возле комнаты отдыха и гардеробной.
Будто выгоревшие под лучами марсельского солнца стены пыльно-желтого оттенка, расписанные в углах маслом, кафельная напольная плитка, льняные шторы с розочками персикового цвета, плетёные кашпо с благоухающей, лавандой, бежевые скатерти с кружевной окантовкой и велосипед с треснувшей белой краской, из которого так незатейливо торчали затемнённые стеклянные вазы с сиреневыми ирисами.
В нашем кафе всегда пахло травами прованса: сушеным эстрагоном, тимьяном, орегано, душицей и шалфеем. В кафе работала Георгина Леонидовна, которую мы с любовью называли владычицей подземелья. Она была стройная и элегантной женщиной, напоминающей то ли робота без изъяна, то ли идеальную хозяйку с ниспадающей улыбкой из старой американской рекламы пятидесятых годов. Она изящно жестикулировала руками, была ухоженна и опрятна, притягивая неестественной безукоризненностью и тонкой ниточкой пресноводного жемчуга на сухожильной шее.
– Добрый день, моя милая Тая. Как я рада тебя видеть, детка. Исхудала ты из-за всех этих экзаменов. Но ничего. Сегодня в нашем французском кафе день узбекской кухни. Можно отведать плов с бараниной из казана, наваристый лагман с редькой, манты с фаршем и тыквой, самсу из песочного теста с курдюком и чучвару с овощами.
– Если честно, я пришла попрощаться. Так тяжело мне забирать отсюда все свои вещи. Но меня ждёт