Новая любовь Розамунды. Бертрис Смолл

турок из Константинополя. И кроме того, как известно моему шурину, я действительно человек чести. Я не предам своего союзника даже ради собственной выгоды, как это мог бы сделать он. Он знает, что я не могу вступить в этот союз против Франции. Он ищет повода натравить Святой престол на меня – то есть на Шотландию. Патрик, в Сан-Лоренцо ты должен встретиться с доверенными лицами венецианского дожа и императора Священной Римской империи. Ты должен убедить их в том, что вся эта затея со «Священной лигой» не более чем происки Англии, рвущейся к мировому господству. В обеих странах есть партии, разделяющие мое мнение. Я наладил с ними контакт, и они готовы послать своих представителей в Сан-Лоренцо, на встречу с тобой. Инстинкт подсказывает мне, что у нас практически нет надежды на удачу, но мы обязаны попытаться.

      – И рано или поздно начнется война с Англией, – со вздохом произнес граф.

      – Знаю, – отозвался король. – Мне сказал об этом мой lang eey, и тем не менее я должен сделать все, что считаю необходимым. Я делаю это для Шотландии, Патрик.

      – Да, и еще никогда у нас не было такого короля, как ты, Яков, четвертый из Стюартов. Но ты зря женился на англичанке. Лучше бы ты выбрал Маргариту Драммонд. Драммонды дали Шотландии уже двух королев, и обе были хорошими королевами, – со вздохом заключил граф Гленкирк.

      – Ты прав. Я знаю, что зря женился на англичанке, и как мог оттягивал этот брак. Но когда мою возлюбленную Маргариту и ее сестер отравили, у меня больше не осталось причин отказываться. Многие хотели соединить узами брака дома Стюартов и Тюдоров в надежде укрепить мир между нашими народами. Однако этот мир оказался лишь перемирием. И теперь, когда не стало моего тестя и на троне сидит его сын, я все больше боюсь за всех нас. Брат моей жены – упрямый человек, а богатство, созданное усилиями его отца, наделило его вдобавок огромной властью.

      – Но Шотландия уже многие века не знала такого процветания, как под твоей рукой, – заметил граф. – И всякому должно быть ясно, что мы не желаем ничего, кроме мира, чтобы продолжать жить в достатке.

      – Да, только боюсь, что это не отвечает честолюбивым планам Генриха Восьмого, – ответил король. – Ему не дает покоя тот факт, что я нахожусь в лучших отношениях со Святым престолом, чем он. Он старается поссорить меня с папой, изображая его преданного союзника в войне с Францией, и похоже, что это ему удается. Ты ведь слышал о том, что стало с фамильными драгоценностями моей жены, не так ли?

      – Нет, я ничего об этом не знаю, – покачал головой Патрик.

      – Конечно, – сказал король. – Ты едва успел вернуться ко двору. Бабушка моей жены, достопочтенная Маргарет, и ее мать, покойная Елизавета Йоркская, разделили принадлежавшие им фамильные драгоценности на три равных доли: для моей жены, для ее сестры и для супруги ее брата, королевы Екатерины. Но король Англии отказался отослать своей старшей сестре ее долю, придумав для этого множество самых различных причин. Наконец моя жена написала своему брату, что ей нужны были не драгоценности, а просто