Но тамагочи продолжал звать её в страну, ровно ничем не похожую на Россию; туда, где живут рогатые шестилапые «динозаврики»… где бы это место ни находилась.
Уделяя внимание пиксельному животному, Оксана опаздывала на уроки. Времени на зверька не хватало. Переборов нерешительность, она принялась пропускать занятия. «Динозаврику» требовался уход, и к прогулам прибавились невыполненные домашние задания. Что ж, вымышленное существо реагировало на заботу: меньше спало и больше ело, росло и крепло.
Родителей вызвали в школу, чтобы найти выход из создавшегося положения. Вернувшись домой, отец накричал на Оксану и отобрал тамагочи. Мать вступилась за дочь – скорее, инстинктивно и рефлекторно, чем продумав действия: она, в свою очередь, забрала игрушку у отца и возвратила дочке. Но наказала впредь никогда не пропускать школу и не забывать делать домашнюю работу, а «динозавриком» заниматься в свободное время. Оксана ничего не произнесла в ответ.
На следующий день девочка, как обычно, первая покинула квартиру, но в школу не пошла. Дождавшись за углом дома, когда уйдут родители, Оксана прибежала обратно. Бросив портфель в коридоре, она плюхнулась на кровать и достала любимый тамагочи…
…Родители вернулись вечером, в районе шести. На дорожке, ведущей к дому, отец встретил мать, и они вдвоём зашли в квартиру. Дёрнув за верёвочку, включили в коридоре свет. Оксана должна была слышать их, однако почему-то не выходила; даже не издала ни звука, никак не выдала своего присутствия.
Отец списал это на обиду.
А вот мать заволновалась. Она зашла в комнату дочери… и через миг выбежала наружу. Истерично вопя, она бросилась на грудь мужу и плакала, плакала, плакала. Из глаз лились слёзы, изо рта вырывались непонятные, бессвязные фразы. Отец, кажется, расслышал «Она… нет… красное…», но сложить кусочки паззла в единую картину не сумел. Да и составных частей головоломки не хватало.
Зато в комнате Оксаны их находилось предостаточно. Стоило ступить за порог, как глаза наткнулись на бурое пятно на ковре. Отец оторопел: кровь! Сердце застучало о кости, намереваясь выпрыгнуть из грудной клетки. Почувствовав наитие, отец присел у кровати на корточки; потянулся к краю свисавшего одеяла и приподнял его. Под кроватью скопилась пыльная темнота. Понадобилось какое-то время, чтобы глаза привыкли к мраку – и разглядели на полу окровавленную голову дочери!
Отец вскочил на ноги, отпрянул, прижался к стене.
На кровати лежал тамагочи ядовитой расцветки. Горел пустой экран.
Медэксперт, приехавший вместе с