И все же сработал подход Глеба Ростиславовича. Через час после того, как русичи показали свои возможности, а после приостановили бомбардировку, из города вышли парламентеры-черемисы. Город сдавался на милость победителям, которые обещали только никого не убивать.
И вот Богояр уже и на стене города, и думает, как назвать такой городок, где ему предстоит управлять и представлять интересы православного Братства.
– Боярин, тебя к себе зовет Глеб Ростиславович, – прервал мыли Богояра гонец.
– И когда он уже отправиться обратно? – пробурчал боярин-витязь, спускаясь со стены.
Всю рутину дипломатии, урегулирования послевоенных вопросов, как старший в войске, взял на себя муромский князь. Богояр не вмешивался в процессы, намереваясь все равно делать по-своему, когда князь отправится обратно к себе в Муром, а боярин останется управлять городком и собирать дань со всех земель черемисов, до Камня, а дальше уже сложнее. Лучшего места для контроля местных племен и сбора дани, сложно было найти, тем более, что крепость была очень даже приличной, удивительно, насколько крепкой. Не каждый русский детинец мог бы похвастаться такими стенами, валом и рвом. Не укладывалось в голове, что черемисы, почти что и не строившие укреплений, создалитакую цитадель. Если они умеют так строить, так почему же не возвели три-четыре подобных крепостей на границе в Русью и было бы очень сложно русским планировать экспансию? Но, нет, только тут, в сотнях верстах от Владимирского княжества, расположилась первая достойная крепость. – Князь! Я прибыл, – лишь чуть поклонившись, сказал Богояр, входя в дом, бывший самым большим в городе.
С немалым удивлением витязь-брат Богояр стал рассматривать девять связанных человек, сидящих или лежащих на полу. На всех мужчинах были отчетливые следы побоев: у кого заплыли глаза, иные с разбитыми губами, были и переломы, как у одного мужика, с костью в локте наружу. А он в сознании с такой травмой.
– Они не похожи на чухонцев, – сказал Богояр.
– То-то, боярин, так и есть – это те, кто строил эту крепость, кто руководил ее обороной, – сказал Глеб Ростиславович. – Поговорим с ними? Я не стал без тебя расспрашивать, ибо мне уходить скоро, тебе оставаться.
Богояр чуть поклонился. Такое решение муромского владетеля, Богояру, считай уже войту, понравилось. Сын войта-витязя, Владислав Богоярович, решил, что управляющие на фортпостах Братства будут именно так именоваться.
– Кто такие? – спросил Глеб Ростиславович, когда один из его воинов вынул кляп изо рта наиболее богато одетого пленника. – Акаемы! Это крепость Господина Великого Новгорода. Вы куда и зачем пришли? – стал кричать пленник.
Князь и войт недоуменно переглянулись. То, что западнее