Сталин предупреждал, что «ликвидация кулака» и «обострение классовой борьбы» способствуют «империалистической интервенции» в СССР [224]. Если бы «империалисты» обладали хотя бы долей той агрессивности, которую им приписывали он и советская пропаганда, они бы в полной мере воспользовались этой безрассудной дестабилизацией положения в стране.
Почти никто не предвидел неожиданного поворота Сталина к полной ликвидации кулака, но затем прогремел еще один гром среди ясного неба: 2 марта 1930 года в «Правде» была опубликована его статья «Головокружение от успехов», в которой он заклеймил местных функционеров как «тупиц», одержимых «коммунистическим тщеславием», которые «боятся признавать свои ошибки». Сам Сталин не брал на себя ответственности за неурядицы. «Нельзя насаждать колхозы силой, – увещевал он. – Это было бы глупо и реакционно» [225].
Несмотря на это явное отступление, призванное ослабить нажим, ОГПУ по-прежнему сообщало о восстаниях на местах: в Грузии, Армении, Азербайджане, Центрально-Черноземном районе, в сибирской Барабинской степи [226]. Сталин, особенно разъяренный свержением местных органов советской власти вдоль границы с Польшей, частным образом требовал от Всеволода Балицкого, начальника украинского ОГПУ, чтобы тот «не речи произносил, а действовал более решительно» (19.03.1930). Обиженный Балицкий клялся республиканскому партийному боссу Косиору, что именно это он и делает в своей полевой ставке. Орджоникидзе, командированный на место, писал, что для подавления крестьянских восстаний в приграничных районах используются «пулеметы и, в некоторых местах, пушки» [227].
Неожиданно не кто иной, как Троцкий, выступил с открытым письмом Коммунистической партии (от 23 марта), в котором осуждал «авантюризм» насильственной коллективизации и стремительной индустриализации. Лишь немногие из советских коммунистов могли прочесть это письмо, но это им было и не нужно [228]. Номер «Правды» со статьей Сталина перепродавали в деревнях за 3, 4 и даже 5 рублей, и крестьяне собирались на ее коллективные читки [229]. Как выразился один крестьянин из Поволжья, «у нас два правительства – центральное, которое требует, чтобы все вернули, и местное, которое этого не желает» [230]. Некоторые должностные лица на местах в самом деле не смирились с объявленным Сталиным отступлением. «Если они видят кого-то с газетой, то бьют его еще сильнее и осуждают: „Так значит, ты читаешь статью товарища Сталина“, – сообщал некто М. Квасов в письме, опубликованном в «Крестьянской газете», по поводу сельского собрания 27 марта. – Крестьяне, показав Петрову, секретарю партийной ячейки, статью Сталина, заявили: „Вы скрываете партийную линию“. Но Петров спокойно ответил: „Вы, товарищи, беспартийные, и вас это не касается. Не верьте всему, что пишут в газетах“» [231]. Местные должностные лица начали