Мирослава не стала играть в детскую игру «я первая спросила» и включать полицейского «здесь вопросы задаю я», просто пожала плечами и ответила:
– Где придется. Но так как я в основном ношу кроссовки и полукроссовки, проблем с подбором обуви не бывает. А если женщине с большой ногой требуются модельные туфли, например та же лодочка, то ей приходится…
– Идти в мужской отдел, – хмыкнула Елена Павловна.
– Я не это хотела сказать.
– Я знаю, – ответила Москвина. – Вам зачем-то понадобилось узнать размер моей ноги. Не знаю зачем, но мне скрывать нечего. Я ношу обувь тридцать девятого размера. Хотите посмотреть? Я могу принести сюда всю свою обувь, – женщина приподнялась со своего места.
– Сидите, сидите, – остановила ее Мирослава. – Я и впрямь хотела узнать размер вашей обуви и сделала это не слишком уклюже, – призналась детектив с легким смешком. Став серьезной, она проговорила: – Я готова сказать вам, зачем мне это было нужно.
– И зачем же? – с едва заметным интересом спросила Москвина.
– Один из, так скажем, наказанных Феей заметил, что размер ее ноги не меньше сорок третьего.
– А… – выдохнула Москвина и заявила как ни в чем не бывало: – При желании в обувь большего размера можно чего-нибудь напихать.
– Можно, – согласилась Мирослава, – но это скажется на легкости походки. Жертвы Феи утверждают, что на ней были туфли на каблуке.
– Как же она в них по снегу ходит? – удивилась женщина.
– Я и говорю, легкость походки, плюс еще умение сохранять равновесие на скользкой почве. В туфлях, которые не по размеру ноги, сделать это вдвойне сложно.
– Наверное, вы правы, – подумав, согласилась Москвина.
– Елена Павловна, вы лучше расскажите мне, как у вас хватило мужества противостоять Горбылю?
– Какое уж там мужество! – отмахнулась женщина. – Просто я не нашла другого выхода.
– Да?
– Да! Денег, чтобы заплатить ему, у меня не было. Правда, этот негодяй, – женщина презрительно скривила губы, – предложил мне продать квартиру!
– А вы?
– Я сказала, что не собираюсь из-за его подлости жить всю оставшуюся жизнь с сыном на улице. И тогда он хмыкнул и заявил, что беспокоиться о крыше над головой сына мне не нужно, так как в тюрьме его благоустроят со всеми соответствующими его статусу арестанта условиями.
«Вот гад», – подумала про себя Мирослава, и остатки жалости к Степану Горбылю испарились из ее души.
– Так что я решила, как говорится, «звонить во все колокола». Подключила для начала свою подругу-журналистку. Она, в свою очередь, помогла мне заинтересовать этой проблемой двух блогеров. А потом все стало нарастать как снежный ком. Мой сын оказался на свободе. Остальное вы знаете.
«Настоящая мать-героиня», – подумала про Москвину Мирослава.
– А