Следить за резкими перепадами его настроения утомительно.
– Ты забавная, когда пытаешься быть крутой: напоминаешь рассерженного котенка, – заявил он.
Я бросила на него косой взгляд.
– Что ж, рассерженный котенок сейчас уберется с дороги.
Я снова собралась уйти, но на этот раз Томас не позволил.
– Погоди.
Его глубокий голос эхом прокатился по двору, и у меня по коже тут же поползли мурашки.
– Что? – я была сбита с толку. – Ты только что сказал, что…
Тут я запнулась, потому что по лицу Томаса стало понятно: он больше не хочет слышать никаких вопросов. Оставалось определить, искренен ли он сейчас или снова играет. Но сделать это у меня не получилось. Передо мной был слишком сложный человек.
– Хочешь, чтобы я осталась?
Томас уставился себе под ноги и безразлично дернул правым плечом.
– Или говори, или я ухожу. Без шуток, – предупредила я.
– Останься, – прошептал он и посмотрел на меня.
От его напряженного взгляда у меня вспыхнули щеки.
Глава 8
Мы молча сидели на лужайке бок о бок. Позади стрекотали сверчки и жужжали другие насекомые. Глядя на приглушенные огни кампуса, я думала о том, как мне сейчас неловко. Томас же выглядел совершенно спокойным, только щелкал язычком банки с газировкой. Мне же было некуда деть руки: я то начинала выдергивать травинки, то рассматривала секущиеся кончики своих волос – даже подумала, что пора их состричь.
– Ничего себе, как я тебя нервирую, – хмыкнул Томас.
– Ничего подобного, – солгала я, оставляя волосы в покое. – Почему ты не на тренировке?
– Потому что не хочу, – сухо ответил он.
Ну да, теперь мне все ясно.
Я перевела взгляд и невольно залюбовалась татуировкой на его бицепсе: косые песочные часы обмотала колючая проволока, внутри часов можно было увидеть трех маленьких черных бабочек, готовых вот-вот взлететь. Мне стало интересно, что значит этот рисунок, но спросить я так и не решилась – знала, что Томас не ответит.
– Хотела бы и я сделать татуировку, навсегда что-нибудь запечатлеть на коже. Но я трусиха: даже мысль о крошечных иголках вызывает у меня дрожь.
Томас посмотрел на меня исподлобья.
– Холодно. Не хочешь вернуться в зал? – сменила я тему.
– Нет.
– Что с тобой? Расскажешь, что тебя так расстроило? – я рискнула наконец спросить об этом, хотя догадывалась, что услышу.
– Нет.
Это было очевидно.
– Томас, может, ты не в курсе, но для диалога ответа «нет» недостаточно. Разговор требует усилий, – стала объяснять ему я, как ребенку.
– Разве я сказал, что хочу поговорить?
– Окей…
Черт, глупо было надеяться, что он мне доверится: мы же едва знаем друг друга.
– Я мешаю? Мне уйти?
– Если бы я хотел, чтобы ты ушла, тебя бы здесь не было, – буркнул он и кинул камушек.
– Хорошо.
Что делать? Говорить Томас не