Но если к слабым кто-то приставал,
Мы знали – как тут без всякой брани?
У жертв прощения просил вандал.
Мы выросли, встречаемся нечасто,
Но до сих пор звучит пароль: споем!
У каждого уже теперь внучата.
Смеемся мы влюблено все втроем.
Припев:
Мы рыжие, но это ничего не значит,
Такими нас мама родила.
Ни с кем мы вместе не устраиваем драчек,
Но и не терпим над слабым зла.
Трава растет
Трава мокра, как маслом полита,
И капельки росы на тоненьких стеблях.
Но скоро будет с солнцем маета.
Жизнь-непоседа: под травой ползет червяк.
Вот вышло на ее поляну солнце —
Тепло, и травка подсыхает.
Детишки лагеря через оконце
За ростом травки наблюдают.
Они ее посеяли недавно.
Им любопытно, как она растет.
Земля труды их оценила славно
И стебли быстро новые дает.
Они же школьные юннаты,
Вожатая их этому учила.
Они – как Родины солдаты.
А травка набирает силу.
Играют в игры дети где-то рядом,
А тут они установили зону.
И ходят дети около нарядом,
Чтоб дать развиться ей в сезоне.
Я вспоминаю с грустью мое детство
И травку молодую у реки.
К кому земля эта пришла в наследство?
Какие ее топчут сапоги?
Прости меня, что так уж вышло, мама
Прости меня, что так уж вышло, мама.
Ходил я детский сад, был слишком мал.
Война уж шла, отец погиб – как драма.
И что с тобой случилось, я не знал.
Моей родни кругом как не бывало.
Попал на Горького я в детский дом.
И был тогда я шестигодовалым.
Я горько плакал, и был в горле ком.
И на вопрос никто не отвечал мне,
Старался персонал меня отвлечь,
Чтобы забыл я о маме в беготне,
Чтобы заботу эту сбросить с плеч.
Не знаю, сколько времени прошло так,
Но объявилася моя родня,
Взяла меня к себе, аж в рваных шматах —
Рассказывала тетя в «простынях».
Она отца была сестра родная.
Безумно она любила брата.
Имел броню он, но ушел солдатом.
Была от мыслей тех на весь свет злая.
Причина твоей смерти прозаична,
Что и не стоит оглашения.
Твоя кончина для меня трагична,
Я слышал ложь – ее решение.
Да, мама, ты была уж не ребенок,
И все ж нуждалась и ты в совете.
И непослушною была с пеленок:
У бога, наверно, ты в ответе.
Пойми, что не держу я гнева, мама,
Что я в семье теперь всего один.
Имею я в душе такую яму,
Что не зарыть ее аж до седин.
Ну,