в нашей большой семье. У бабушки с дедушкой было восемь детей и восемнадцать внуков, и все они звёзд с неба не хватали. Я была очень активной, временами даже расторможенной, сказывалась травма, полученная во время стремительных родов, излишне болтливой и артистичной. Невнимание матери дома я с лихвой компенсировала в школе, где приветствовалось участие во внеклассных мероприятиях. В подростковом периоде я практически перестала смотреться в зеркало, мне было невыносимо смотреть на своё лицо, и чтобы лишний раз не расстраиваться, я избегала зеркал, особенно в школе. Чего не скажешь о моей красивой прихохлённой подруге. На перемене у неё был обязательный ритуал, сходить к зеркалу и посмотреться, я была вынуждена стоять с опущенным лицом и ждать её. До 16 лет я была палка палкой, и только к окончанию школы у меня сформировалась хорошая стройная фигура, я была тонкокостой длинноногой со стандартными параметрами сорок четвёртого размера, который мне удалось сохранить до пятидесяти лет безо всяких усилий. Мать моя тоже всю жизнь была стройной, но всегда страдала от своей худобы. В восьмидесятые были в моде другие каноны красоты, женщина должна была быть в меру упитанной. Поэтому, слава Богу, относительно моего телосложения у меня никаких комплексов не было, я уже вовсю смотрела журнал «Burda moden» и понимала, что ничем не отличаюсь от девушек в журнале. В институте на первом курсе я влюбилась в однокурсника, который поразил меня на вступительном экзамене по биологии своей красотой, и это было взаимно, правда, быстро закончилось, у мальчика были совершенно жуткие комплексы и тараканы в голове, несмотря на его кинематографическую внешность, он был похож на Ивара Калныньша. Оглядываясь сейчас назад, все мои три влюблённости были в психопатов, что не может не настораживать, видимо, меня они больше возбуждали, чем здоровые мужчины. В институте комплексы по поводу внешности стали отступать, но я всё ещё думала, что нравлюсь парням, потому что со мной весело. Хотя я еще и в школе понимала, что мать или врёт мне по поводу моей внешности злонамеренно, либо просто не разбирается в красоте. На самом деле моя мать проецировала свои комплексы на меня. В молодости она в женихах как в сору рылась, но выбрала моего отца, видимо, он увлёк её своей учёностью, в отличие от остальных деревенских кавалеров. Отец ушёл от неё, когда она была на сносях после двух лет брака, оставив её со своими родителями. Понятно, что при таких обстоятельствах моего рождения, даже учитывая тот факт, что эта беременность была желанной и долгожданной, она просто физически не могла меня полюбить. Могу себе представить, как пострадала её самооценка, эта травма повлияла на её последующие отношения с мужчинами, она просто от них отказалась. И этот вынужденный целибат сделал из меня суррогат сексуального партнёра. Мать ничего не делала для моего развития. У меня только были хорошие игрушки и всё. Читала я всё, что под руку попадёт безо всякой системы, к окончанию школы я поняла, что все знаковые детские книжки прошли мимо меня,
