Тем временем «банда» выстроилась полукругом, так что я могла заглянуть Алине в глаза и вспомнить, как она цедила: «Откуда бабки?»
Сейчас ты узнаешь откуда.
– Семеро на двоих? – громко крикнула я, предпочитая нападение защите. – А не страшно?
Таня-Танк опешила, глаза у нее расширились и в них ясно читалось: «Мороз, ты совсем рехнулась! Беги отсюда!»
Но я уже решила стоять насмерть.
– Вы посмотрите, кто пришел, – нараспев протянула Алина, надменно глядя на нас сверху вниз. – У тебя, Мороз, весеннее обострение, что ли? Давай, скажи, в чем дело, и мы тебя не тронем.
– А ты попробуй тронь, – огрызнулась я. – Только учти, мелочиться не буду. Новые синяки поверх старых расцветут. Ой, прости! Ты ведь рассказала своим гиенам, кто тебя отделал, правда?
Алина позеленела. Ее красивое лицо перекосило, но глаза заволокло пеленой отчаяния. Она и забыла о том инциденте, и удар оказался для нее внезапным. Наверняка ей бы хотелось переиграть ситуацию и не связываться со мной. Но было поздно.
– Заткнись! – прошипела Рита, стараясь прикрыть собой подругу. – Мы даем тебе последний шанс уйти! И поверь – это щедрое предложение!
– Так кто это был? – продолжила я гнуть свое, а они постепенно замыкали нас в кольцо. – Раз ты никому не сказала, значит, кто-то из своих. Ну, кто? Отец?
Алина сделалась пугающе-бледного цвета. Глаза ее просили остановиться, она молча умоляла, но мне страшно хотелось отомстить ей. За маму, за сплетни о моей семье, которые она распускала, думая, что я ничего не знаю.
– Ну все, Мороз, – рыкнула Рита. – Ты доигралась.
– Нет-нет, не отец, – продолжила я невозмутимо. – Всем известно, что он у вас раз в неделю ночует. Значит, мать?
Алина наконец не выдержала и кинулась на меня с вытянутыми вперед руками и растопыренными пальцами. Она поддалась порыву ненависти, удвоив мое преимущество. Мне не хотелось ее бить, даже не потому, что об этом наверняка донесут маме, а потому, что противно было опускаться до ее уровня. Но теперь я защищалась. И потому вмазала Алине под дых так, чтобы она упала, но и так, чтобы смогла подняться.
Девочки впали в ступор – они не верили, что кто-то мог ударить Алину. Я бы не удивилась, если бы они захлопали. Но вместо аплодисментов над нами повисла зловещая тишина.
Пока я лихорадочно соображала, что дальше, Алина подняла на меня взгляд, от которого мне стало совсем не по себе. Я не боялась, нет, но почувствовала, что переступила грань. И война между нами из холодной на глазах перерастала в горячую и кровопролитную.
– Молоток! – вдруг завопила она. – Молоток!
Он тут же появился, отлепившись от школьного фасада.
Мы все знали Молотка – Петьку Молотова из десятого класса. Учился он в десятом, а должен был – в двенадцатом. Его дважды оставляли на второй год и, по слухам, планировали продлить заключение снова. Он был здоровенный, наголо