– Да ты издеваешься.
Я пожала плечами.
– Объясни. Ты же знаешь, как я тебя уважаю. Я не собираюсь тебя сдавать и устраивать неприятности за то, что ты расскажешь мне правду, серьезно. – Он реально обиделся, что я не хотела с ним чем-то делиться.
Но все же…
– Сэл, ты ведь знаешь: я не слепой и не тупой. Расскажи, что случилось. Я только частично слышал головомойку, которую ты ему устроила. Я знаю, что он нагрубил твоему отцу, но думал, что на этом все и закончилось. Я хочу помочь, и я вижу, что все идет наперекосяк. На поле вы сразу напрягаетесь, на собраниях молчите, это совсем на вас не похоже, – сказал Гарднер. – Господи, да раньше вы даже из-за плохо накачанных мячей были готовы ругаться.
Хотелось откинуться на спинку стула и уставиться в потолок, но я сдержалась. Вместо этого повыше натянула взрослые носочки и решила не бегать от правды.
– Я же не спорю, Джи. Обстановка отстойная, что тут сказать. Но ты сам знаешь, что мы взяли за правило не ныть о проблемах, так что никто не пожалуется.
– Тогда скажи, в чем дело. Это я виноват?
– Ну почему ты такой, а? – простонала я.
Он рассмеялся.
– Потому что меня не обманешь. – Манипулятор, вот кто он. Причем отличный манипулятор. – Я хочу вам помочь, так что скажи, что нужно исправить.
Да как он не понимал? Мы не собирались попусту рисковать карьерой, ради которой стольким пожертвовали. Мы пропускали дни рождения и праздники, отказывались от гулянок, отношений, общения с семьей и многого другого, чтобы оказаться там, где были сейчас. Я дорожила работой и не собиралась разбрасываться, как дура. И остальные девушки мое мнение разделяли, пусть каждая в собственной мере.
– Я все понимаю, Джи, но и ты нас пойми. Конечно, мы осторожничаем, чего ты ожидал? Нас же с самого начала предупреждали следить за тем, как мы отзываемся о Култи, а нам от него никуда не деться – что на тренировке, что в магазине. Он же везде.
Вздох Гарднера напомнил мне звук, который издает проколотый воздушный шарик. Он все еще не мог в это поверить. Люди делились на две категории: одни брали ситуацию в свои руки, а другие ждали, когда кто-нибудь решит все проблемы за них. Обычно я предпочитала поступать так, как считаю нужным, но в этой ситуации проявлять инициативу совсем не хотелось.
Мне вдруг стало немного совестно, что я скрывала от Гарднера правду. Совсем капельку – пока я не вспомнила, как вместо благодарности за помощь немец начал мне угрожать, и меня захлестнуло гневом и раздражением.
– Ладно. – Я глубоко вздохнула. – Я думаю, что никто не знает, как себя с ним вести, Джи. Наверное. Я могу говорить только за себя. Все молчат, потому что боятся ляпнуть что-нибудь не то и нарваться на неприятности. Он в целом не самый дружелюбный человек, что тоже не помогает.
Гарднер слегка улыбнулся.
– Я серьезно. Думаю, мы все сталкивались с кошмарными