Тем более что к тому моменту Ной уже школу закончил. Я тогда думала лишь о том, чтобы быть с ним. Целыми днями, изо дня в день. Однако я бросила школу не из-за Ноя. И то, что он музыкант, не имело к этому никакого отношения. Просто в душе я уже давно была далеко.
Я чувствую, что у меня джинсы на заднице намокли, и одергиваю рубашку Ноя. У входа теперь затишье. Я незаметно проскальзываю в дверь. Из столовой доносится неистовый и почти осязаемый гул. Я иду по длинному коридору к кабинету директора.
Мисс Келли на месте нет. Я оглядываю доску объявлений позади ее стола. Разноцветные постеры сообщают о музыкальных прослушиваниях, о пробах для набора в команду по плаванию и о весеннем бале. (Тема этого года – «Великий Гэтсби»). В задней комнате ворчит копировальный аппарат. В мою сторону степенно идет женщина, которую я вижу впервые. Она отодвигает серое вращающееся кресло и аккуратно усаживается за стол мисс Келли.
– Да? – спрашивает она. Голос у нее хрупкий и переливчатый. – Чем я могу тебе помочь?
У нее на голове берет, сдвинутый набок, она немолода и чем-то раздражена. Называюсь, и она говорит, что мистер Петерсон ждет меня в кабинете. Я удивлена, и мне немного грустно от того, что мисс Келли, прежняя секретарша, уволилась. Она всегда мне нравилась – в основном, потому, что всегда сквозь пальцы смотрела на кучу фальшивых медицинских справок и талончиков об освобождении от занятий, которыми я в буквальном смысле заваливала ее загроможденный бумагами стол.
Поразмыслив немного, я понимаю, что ее увольнение меня совсем не удивляет.
Мистер Петерсон – школьный психолог, а еще инструктор по строительным профессиям и тренер по теннису. Стучу в открытую дверь, и он жестом предлагает мне войти. Он начинает с объяснения сути блокового расписания. Новшество введено только с этого года, и если судить по многословию и ожесточенному тону директора, педсостав, очевидно, принял идею абсолютно без энтузиазма.
– Я имею в виду, что, по существу, речь идет просто об уроках, которые длятся в два раза дольше, а проводятся вполовину реже, – говорит он, расхаживая перед окном с видом на школьную парковку, не прекращая подбрасывать и с громким «чпок» ловить теннисный мячик.
Мистер Петерсон думает, что сидеть – вредно, поэтому в кабинете нет стульев. Пока он расхаживает, я переминаюсь с ноги на ногу у двери и тереблю пуговицу на рукаве рубашки. С плеча у меня свисает холщовая сумка – сегодня утром я в последний момент запихала в нее старую тетрадь, чтобы на уроке можно было сделать вид, будто я пишу.
– Я распечатал для тебя расписание занятий, а также даты выпускных тестов и консультаций. Мы решили, что разумно будет, если