По рассказам самой Лены и некоторых знакомых, сложилось впечатление, что все статьи Уголовного Кодекса в нашем городе имеют свой тариф. Только занеси кому надо в денежном эквиваленте, всё утрясётся само собой. Вон сколько Лена деньжищ разнесла, пока сына вытаскивала. Но однажды, как она сказала, Сергей попал. Загребли всех наркоманов на квартире. Из доказательств, только одно, все были «нетрезвые». То ли успели «дурь» выбросить, то ли – стечение обстоятельств. В общем, ничего при них не обнаружили. Привезли всех в отделение. Начался допрос Сергея. Давно ли употребляет, где берёт. Кто родители? И тут, со стола, «случайно» падает пакетик, следователь ласково так просит: – Подними, пожалуйста! Сергей хоть и наркоман, но интеллект не растерял: понял – зачем. Отпечатки пальцев нужны. Второй раз капитан повторять не стал. Встав из-за стола, подошёл и наотмашь ударил по затылку, затем, выбив стул, ударил парня по спине резиновой дубинкой. Второй удар пришёлся по рёбрам, уже вставшего во весь свой рост – метр девяносто, Сергея. От третьего удара сын Лены просто «улетел» в другой конец кабинета. А дальше. Лена расплатилась с капитаном «по тарифу» ещё не открытого уголовного дела.
Вихрем пронеслись в голове и другие, более серьёзные истории, рассказанные на работе, а также случайными людьми в магазине, аптеке, поликлинике. От бабушек, сидящих возле подъезда на лавке, услышала как – то уж совсем откровенное: – Ещё неизвестно, кого больше остерегаться надо! Менты – те же бандиты, только в форме!
– Нет уж, в милицию обращусь, в крайнем случае! Думай, ну, придумай же, что-нибудь! Так, где визитки знакомых, старые еженедельники? – размышляла я вслух.
Выпив ещё одну чашку кофе, принялась рыться на полках, извлекая целые «тома» еженедельников последних лет. За другими, более старыми, пришлось лезть на антресоли. Мои архивные изыскания прервал долгий, настойчивый звонок в дверь. Кто мог быть в такое время? Лена? Бросилась к дверям, предусмотрительно прильнув к «глазку». Разглядела только мужской силуэт, вместо лица – что-то тёмное, расплывчатое, не разглядеть. – Кто там, отвечайте, не то милицию вызову!
Какой-то подозрительный шорох, вроде шарканья одежды о дверь, затем, жалобное:
– Ника, это я! Откройте! – Голос показался знакомым. – Это я, Сергей, сын Елены Сергеевны! – Трясущимися руками, едва справившись с замками, распахнула дверь.
Всё лицо в крови, куртка порвана. Серёжа еле стоял на ногах и держался за правый бок.
– Боже мой, да что же это такое! – Причитая, помогла юноше пройти в ванную.
Самой, вдруг, стало плохо, – тошнота подкатила к горлу, руки дрожали, хотя от вида крови никогда не падала в обморок. Ещё в школе мечтала стать врачом, а на военной кафедре в университете, изучая медицину, несколько раз с группой будущих «сержантов медицинской службы» (такое звание присваивали нам – выпускникам журфака после окончания, в военном же билете полагалась соответствующая запись), посетила морг.
Сергею