– А расстояние между двумя такими местами можно рассматривать как отрывок песни?
– Вот здесь и кроется, – ответил Аркадий, – причина всех моих споров с железнодорожниками.
Одно дело – уверить землемера в том, что груда валунов – это яйца Радужной Змеи, а глыба красноватого песчаника – печень пронзенного копьем Кенгуру. И совсем другое – убедить его в том, что невзрачная полоска гравия – музыкальный аналог сто одиннадцатого опуса Бетховена.
Создавая мир своим пением, продолжал он, Предки становились поэтами в исконном смысле этого слова: ведь poesis означает «творение». Ни один абориген не мог и помыслить, что сотворенный мир был хоть в чем-то несовершенным. В его религиозной жизни имелась единственная цель: сохранить землю такой, какой она должна быть всегда. Человек, отправлявшийся в Обход, совершал ритуальное странствие. Он ступал по стопам своего Предка. Пел строфы, сложенные Предком, не изменяя в них ни единого слова, ни единой ноты – и тем самым заново совершая Творение.
– Иногда, – говорил Аркадий, – я везу своих стариков по пустыне, мы подъезжаем к гребню дюн, и все они вдруг принимаются петь. «Что поете, народ?» – спрашиваю я, а они в ответ: «Поем землю, босс. Так она быстрее показывается».
Аборигены не понимают, как земля может существовать, пока они ее не увидят и не «пропоют», – как во Времена Сновидений не было земли до тех пор, пока Предки ее не воспели.
– Выходит, прежде всего земля должна существовать как умственное понятие? – спросил я. – А затем ее нужно пропеть? Только после этого можно говорить о том, что она существует?
– Верно.
– Иными словами, «существовать» означает «восприниматься».
– Да.
– Подозрительно похоже на опровержение материи у епископа Беркли.
– Или на буддизм чистого разума, – ответил Аркадий. – Там мир тоже видится наваждением.
– В таком случае четыреста пятьдесят километров железа, которое разрежет на куски бессчетные песни, должны вызвать у твоих стариков настоящее умственное расстройство.
– И да и нет, – ответил он. – Они очень непрошибаемы в смысле эмоций и к тому же весьма прагматичны. Кроме того, они видели и кое-что похуже железных дорог.
Аборигены верят, что все «звери земные» были сначала тайно сотворены под корой земли – как и все механизмы белого человека: аэропланы, ружья, «тойоты-лендкрузеры». То же самое относится и ко всем будущим изобретениям: они пока дремлют под землей, ожидая своей очереди подняться наверх.
– Тогда, быть может, – предположил я, – старики могли бы воспеть железную дорогу, чтобы и ей нашлось место в сотворенном Богом мире?
– Вот именно, – сказал Аркадий.
4
Был уже шестой час. Вечерний свет сочился вдоль улицы; из окна мы увидели группу чернокожих ребят в клетчатых рубахах и ковбойских шляпах, которые, покачиваясь под цезальпиниями, шли в сторону паба.
Официантка смахивала со столов остатки еды. Аркадий