Он не ответил, но она услышала его вздох – тяжёлый, полный боли. Амира открыла дверь и вышла в ночь, чувствуя, как ветер обнимает её, как старый друг. Она знала, куда идти – к священному камню, где всё началось.
Ночь укутала Тхач чёрным покрывалом, усыпанным звёздами, что мерцали, как глаза духов, наблюдающих за миром с высоты. Луна, тонкая, как серп жнеца, висела над вершинами, отбрасывая серебряный свет на тропу, что вела к священному камню. Амира шла быстро, её шаги были почти бесшумны на мягкой земле, укрытой опавшими листьями и иглами сосен. Плащ, что она накинула на плечи, развевался за спиной, словно крылья ястреба, а ветер, её вечный спутник, гудел в ушах, то усиливаясь, то затихая, как дыхание спящего великана. Он звал её, и с каждым шагом зов становился громче, настойчивее, проникая в самую глубину её души.
Деревня осталась позади, её огни – слабые отблески очагов – исчезли за поворотом ущелья. Здесь, на краю Тхача, начинался другой мир: дикий, древний, полный теней и шёпота. Дубы, что окружали священный камень, стояли, как стражи, их ветви сплетались над тропой, образуя свод, сквозь который едва пробивался лунный свет. Амира чувствовала их присутствие – не просто деревья, а свидетели времён, когда нарты ходили по этой земле, когда их голоса звучали громче грома, а клинки сверкали ярче молний. Она не верила в сказки, но здесь, в этой тишине, пропитанной чем-то большим, чем просто ночь, сомнения начинали отступать.
Священный камень возвышался перед ней, чёрный и неподвижный, как кусок ночи, вырванный из неба и брошенный на землю. Его поверхность, покрытая мхом и вырезанными рунами, блестела от росы, отражая звёзды. Амира остановилась, её дыхание вырывалось клубами пара в холодном воздухе. Она не знала, зачем пришла сюда снова, что надеялась найти, но ноги привели её именно сюда, и ветер, что пел в её ушах, не оставлял выбора.
Она опустилась на колени, как утром, и коснулась камня. Его холод пробрал её до костей, но под пальцами она снова ощутила то же тепло – слабое, пульсирующее, как сердце, что бьётся в глубине земли. Амира закрыла глаза, и ветер налетел с новой силой, сорвав капюшон с её головы и растрепав косу. Он был не просто ветром – он был голосом, мелодией, что звала её, и теперь она слышала слова, ясные и пронзительные, словно вырезанные на камне её ножом.
– Дочь крови моей, – шептал он, и голос был одновременно мягким, как шёпот матери, и твёрдым, как удар молота. – Свет угасает, тьма поднимается. Найди меня, или всё погибнет.
Амира вздрогнула, её глаза распахнулись, но мир вокруг неё уже не был тем, что она знала. Камень, деревья, звёзды – всё исчезло, растворилось в золотом сиянии, что поднималось из земли, как дым от костра. Она стояла на равнине, широкой и бескрайней, где трава колыхалась под невидимым ветром, а вдали сиял свет – яркий, чистый, как солнце, упавшее на землю. Это было Золотое Древо, она знала это, не нуждаясь в словах. Его ствол поднимался к небу, золотой и могучий, а ветви, усыпанные листьями света, пели песнь, что