со двора, он мельком заметил Димкину куртку, маячившую за углом. – И во что я, старый дурень, ввязался? – Задал мужчина пространству вопрос, на который, в любом случае, придется искать ответ самому. – Конечно, они – дети. Но, блин, настолько прекрасные и умные, что хочется наслаждаться не только одними разговорами. Еще – обнимать, говорить всякие глупые пустяки… Черт! Неужели такая побитая жизнью псина, как я, снова возмечтала о семье? Идиот… Один раз уже дали по носу. Два раза идиот: они для тебя – чужие. Уедут учиться – поминай, как звали… Может, покончить со слабой пока зависимостью первым? – Посмотрев на водителя стоявшей рядом с ним на светофоре машины, он покачал головой. Тот испуганно посмотрел в зеркала заднего вида. Олег утешающе ему улыбнулся. Как только загорелся зеленый свет, нервный мужичок рванул так, что взвизгнули шины. – Если откажусь, сам себя назову слабовольным трусом. В конце концов, чего я переживаю? – Повернув направо, Олег двинулся по шоссе, неподалеку от которого, в излучине реки, они возводили почти дворец одному из московских чиновников. Материалы все-таки привезли, так что на объекте работали сразу две бригады каменщиков. – А испугался я, как бы ни смешно это звучало, снова остаться наедине с собой. Таня подрастет и выйдет замуж. Дима… если не собьется с пути, будет врачом. С его развитым умом и целеустремленностью – выдающимся. И зачем им я, обычный, ничем не примечательный человек? Разве что сейчас поддержать их материально? Но если Семен выбьет пенсию… Да что за чушь я порю! – Вдруг ударил он ладонью по рулю. – Если ищешь оправдание, чтобы уйти – просто уйди. Или… чтобы остаться и греться теплом юных душ? Тогда борись за эту честь. Ведь все эти мальчики и даже их учительница, вспомнившая в своей рутинной жизни о первой любви – обычное испытание судьбы на крепость характера, на решимость следовать новым путем. Именно так! – Олег с другим, более свободным чувством оглядел дорогу и еловый лесок, теснившийся на пригорке. – Да, однажды они уйдут. Но до этого момента моя жизнь будет измеряться не только цементом, песком, кирпичами и легким сексом раз в два месяца во время пьянки. В нее войдут улыбки, веселый смех, прогулки и множество иных забот. Честное слово, мне это нравится! – Сказал он открытым настежь воротам охраняемого коттеджного поселка, где у него был подряд на строительство сразу нескольких домов. – Пожалуй, летом возьму отпуск и свожу ребят на Адриатику.
– Привет! – Появившийся в квартире Димка сбросил на вешалку куртку и прижался к обнявшей его сестре.
– Как ты? – Таня нагнула голову, всматриваясь в серую глубину глаз младшего братишки. – Тебя не обижали? Задание сделал?
– М-да… – Парнишка отстранился и хитро взглянул на сестру. – Оказывается, стоимость одежды напрямую влияет на комплексную оценку человека соплеменниками. Ты тут учишься, стараешься… А надо всего лишь обрядиться в модные тряпочки!
– Перестань говорить глупости! – Притворно нахмурилась Таня. – Переодевайся, мой руки и приходи на кухню. Буду кормить изголодавшийся детский организм
