– Спящим, значит, притворялся, – задумчиво произносит женщина. – А спящие разве способны во сне за пояса хвататься и друзей хозяйских железом прижигать? Это тебе тоже, должно быть, посоветовали?
«Друзей»?..
Это чудовище ночное, Врану песни проклятые на уши сипевшее, друг местный?
– Не советовали, хозяйка, – качает головой он покладисто. – Очень жаль мне, если неудобства я какие подруге вашей причинил – показалось мне, что не слишком дружелюбно она ко мне настроена, вот и…
– К тебе-то понятно, что недружелюбно, – прерывает его парень, презрительно морщась. – И так ты решил её дружбу завоевать? Люд…
– Достаточно, – говорит женщина ещё раз – и опять парень замолкает мигом, только Врана продолжает взглядом неприязненным сверлить.
Вран то и дело на мужчину огромного поглядывает, но молчит тот, ни слова не роняет, всё улыбается и улыбается из-за спины женской, как приклеилась эта улыбка к его губам. Бая и вовсе на Врана не смотрит – потолок земляной разглядывает, губу закусив. Будто тоже улыбку прячет. Приободряет это Врана немного – разве стала бы Бая улыбаться, если бы совсем ошибку непоправимую он совершил?
– Пришла ко мне дочь моя старшая на рассвете, рассказала, что гость у нас появился, – говорит женщина, взглядом тёмным и непроницаемым на Врана смотря. – Да не просто гость – проситель. Некий Вран из Сухолесья, якобы волками при рождении благословлённый и в доме своём родном места не нашедший. Хочет, сказала, этот Вран из Сухолесья к нам присоединиться, с нами свою жизнь прожить, волком стать и до самой смерти законам волчьим подчиняться. Сразу у меня вопрос возник, Вран из Сухолесья: неужто тебе законы эти известны? Какие законы ты соблюдать собрался – наши или тобой же и придуманные?
Странно всё-таки, что женщина с ним разговаривает, а не мужчина. Всегда при решениях важных, при гостях из деревень соседних и дальних старейшины в общине Врановой дело в свои руки брали, а женщины изредка разве что для красоты в стороне стояли. Может, недостойным Врана пока считают для того, чтобы настоящий глава им занимался, поэтому жена его Врана допрашивает?
Забавно. Никогда бы Вран не подумал, что Бая в дочках у местного старейшины ходит. Больно… свободолюбивая она для этого какая-то, дикая – ночами по лесам бегает, со Вранами всякими знакомится. Много общего у них, оказывается, с Баей – но Вран об этом позже подумает.
– Если свои собственные законы соблюдать, то и не законы это вовсе, хозяйка, – замечает Вран. – Если бы хотел я по своей только правде жить, то с ней бы в чащу лесную один и ушёл – и долго бы там не продержался, потому что мимолётное, опасное удовольствие это – свои правила придумывать, а с другими не считаться. Рассказала мне Бая, по каким правилам вы живёте, – не в подробностях, но суть я уловил, и согрела мою душу суть эта, как ни один костёр на солнцеворот летний не грел. Стоял я, и