Смерть на голубятне или Дым без огня. Анна Смерчек

за которыми гнулись ветки яблонь. Глядя на идущую навстречу старуху, несущую в корзинке пеструю курицу, Иван Никитич тотчас и совсем некстати вспомнил о так и не купленных голубях, о покойном Карпухине и найденном в его книге письме.

      – А скажите-ка лучше, Лев Аркадьич, вы бы смогли прочесть чужое письмо? Не из праздного любопытства, конечно, а если бы знали, что в нем скрывается некая тайна? – спросил он задумчиво.

      – Чужое письмо? – переспросил доктор. – Странный вопрос, любезный друг. Я получил такое воспитание, что для меня на него может быть только один ответ. Читать чужие письма, да еще касающиеся до чужих тайн – недостойно, недопустимо. А в связи с чем, позвольте узнать, вы меня об это спрашиваете?

      – Да я признаться… – Иван Никитич посмотрел на открытое, уверенное лицо Льва Аркадьевича и сказал: – Это я так, один сюжет обдумываю. Для нового рассказа. Хотел просто посоветоваться…

      Он замялся и, чтобы перевести неудобный разговор в другое русло, спросил:

      – А ведь у вас, как я помню, содержится в хозяйстве коза? Может, и нам с Лидией Прокофьевной стоило бы завести? Как бы вы посоветовали? Места у нас теперь много. Мы хотели, правда, взять пару голубей, но теперь это уже, надо полагать, не получится, после того как Карпухин сорвался со своей голубятни. Вот я и подумал, может, тогда козу…

      – Завести козу? Что ж, это недурная идея, – легко отозвался Самойлов. – Тем более, что у вас двое детей. Козье молоко, по мнению некоторых специалистов, более полезно для здоровья, чем коровье. Но, признаться, у нас с этим животным было много хлопот. Так что я хочу нашу козу сейчас продать. Если хотите, я могу вам ее уступить недорого, хотя вы, должно быть, пожелаете взять маленького козленочка. Вот была бы игрушка для вашей Сонечки! Наша-то коза уже старая, хотя молоко еще дает. Много за нее не выручить уже. Впрочем, на деньги от козы я хочу купить по весне второй велосипед.