ЗАПИСКИ О МОСКОВИИ. Генрих Штаден

Дании и Москвы скрещивались в северных водах Норвегии и в Лапландии. Москва захватывала территории норвежских (т. е. датских, ибо Норвегия до 1814 г. была провинцией Дании) лопарей, взимала с них ясак и промышляла в норвежских водах рыбой и тюленем. Дания, со своей стороны, пыталась обратить Северный Ледовитый океан во внутреннее датское море (mare clausum) и по побережьям Норвегии до Нордкапа она держала флотилии каперов, грабивших «ангилейских и брабантских гостей», шедших с товарами к московскому царю в Колу и на Двину.

      Однако, события в Прибалтике сближали Данию и Москву, враждовавшие на севере. В виду войны со Швецией (1563–1570 г.) Дания настойчиво добивается мира и союза с Москвой. Иван IV, памятуя, что в руках Дании Зунд и Бельты, т. е. ключ от нарвской гавани – идет ей навстречу, но не порывает и со Швецией в расчете на то, что ее можно будет использовать в борьбе с Польшей. Дания дружила с Москвой, но лишь до тех пор, пока Москва не нарушала ливонского равновесия в свою пользу. Как только стала угрожать опасность шведскому Ревелю (осада 1570 г.), Дания тотчас же заключила мир со Швецией, развязала руки последней для борьбы с Москвой и в значительной степени была виновницей московских неудач под Ревелем. Отношения Дании и Москвы особенно обострились к 1576 г., когда Грозный, продолжая свое наступление в Ливонии, занял приморский Пернов (1575 г.) и несколько викских замков (Гапсаль, Леаль, Лоде), выкупленные Данией от шведских ландскнехтов, которым шведский король отказал в уплате. Датский посол Павел Вернике тщетно пытался уладить конфликт. Готовились к войне. Но Фредерик, занятый шлезвигской распрей со своими дядьями и проектами антидатской коалиции на Западе, охотно откликнулся на предложение Ивана IV заключить новое докончание. В Москву отправилось посольство Ульфельда (февраль 1578 – январь 1579 г.), снабженное неограниченными дипломатическими полномочиями. Ульфельд, член королевского совета и испытанный дипломат, несколько лет тому назад на датско-англо-голландской Эмбденской конференции удачно разрешавший спорные вопросы о праве плавания на Мурманский берег, заключил с царем перемирие на 15 лет. Но король, вопреки данной Ульфельду инструкции, отказал в ратификации договора: может быть, потому, что к этому времени закончилась война из-за Шлезвига, а звезда московского царя тем временем, очевидно, катилась к закату. Сам же Ульфельд в письме от 28 мая 1578 г. с о-ва Эзеля и во многих других донесениях королю повторял, что, «судя по нынешним обстоятельствам», с русскими сладить будет нетрудно. Ульфельд. был отдан под суд. Московскому посольству Давыдова была дана лишь одна аудиенция, на которой король наотрез отказался подтвердить перемирную грамоту. Однако, и тут осложнений не последовало. Стародавние друзья, Москва и Дания, привыкли не обижаться на взаимные обиды и оскорбления. Теснимый в Ливонии, под Новгородом и Псковом, царь Иван вежливо просит о новых переговорах и новом докончании (1581–1582 гг.). Дания увлекается своими имперско-шведскими делами. Со смертью