лекции, поскольку это считал нужным для общей характеристики исторической науки. Более систематическое и детальное изложение такого предмета с кафедры для начинающих заниматься историей в высшей школе едва ли имело бы смысл: плавать учат посредством плавания, а не рассуждениями о том, что нужно делать, чтобы держаться на воде подвигаться вперёд, нырять и т. п.; то же самое относится и к технике исторической работы.

      Технические правила науки-одно, её теоретико-познавательные принципы – другое. В общем курсе теории истории последним должно, несомненно, принадлежать первое место, ибо задача такого курса не в том, чтобы научить, как работать в области истории, а дать понять, что такое история, как наука, в чём заключаются условия её научности, т. е. в каком смысле возможно научное познание прошлого и что составляет её предмет и её задачу (или задачи). К числу условий научности любой отрасли знания относится правильность мышления, являющаяся, как известно, предметом логики[6], причем логика может быть общею и специальной, имеющей дело с отдельными науками. В то время как писались мои «Основные вопросы философии истории» не только специальная логика исторической науки, но и вообще логика общественных наук была разработана крайне недостаточно.

      Тогда или не было ещё трактатов по логике, которые я потом имел возможность рассмотреть во «Введении в изучение социологии»[7], или я не успел ещё с ними познакомиться (напр., с «Логикой» Вундта в первом её издании), – а были только известные труды Милля и Бэна, в которых менее всего имелась в виду история, так как обоих интересовало, главным образом, открытие законов, уже тогда не считавшееся мною за задачу исторической науки, как таковой?[8] Лишь в более близкое время работы Виндельбанда и Риккерта, о которых ещё будет говориться ниже, а также Зиммеля[9], поставивших вопрос о сущности истории на точку зрения гносеологии, в разработка основных вопросов исторической логики произошло некоторое оживление. Тем менее я мог пренебречь в своем преподавании теории истории новыми точками зрения, что, с одной стороны, они отчасти и до известной степени совпадали с моими прежними взглядами, и что, с другой, они сделались у нас очень популярными у учащейся молодежи, как это замечено было не мною одним из преподавателей высшей школы[10]. Вообще вопросы методологии истории за последние годы стали сильно занимать теоретическую мысль, о чем свидетельствуют, например, недавний (в последнем десятилетии прошлого века) спор в Германии о «старом и новом направлениях в истории и основание во Франции специального органа «Revuedesynthesehistorique», редактор которого, Анри Берр, в 1911 г. издал «критический и теоретический опыт» под заглавием «La synthese en histoire»[11].

      С теоретическими вопросами исторической науки я более или менее всегда старался знакомить всех своих слушателей, то, посвящая этому предмету вступительные лекции в отдельные свои исторические курсы, то, объявляя особые лекции