Жест, отгоняющий духов и мертвый народец, получился у Бахмати сам собой. Скрещенные указательный и средний провернулись у горла.
Совсем обжился, подумалось Бахмати. Все делаю как человек. Смешно.
– Хочу, чтобы ты сегодня не брал с людей платы, – сказал Хатум.
– От сейчас до полуночи? – уточнил Бахмати.
– Да, – кивнул гончар. – А все, что ни попросят, ты для них выполняешь.
– Но только, что смогу, и ты никого об этом предупреждать не будешь.
Хатум вновь рассмеялся.
– Хорошо. По рукам?
Бахмати помедлил, затем осторожно пожал протянутую Хатумом ладонь.
– Вы, люди, любите обманывать…
Гончар фыркнул.
– Кто бы говорил! Знаешь присказку: «Снять с языка демона»?
– А у нас говорят: «Язык у людей, что ветер – подует в одно ухо, а песок ищи в другом».
Хатум хлопнул ладонями по голым коленям.
– Хорошо сказано! Так что ты хочешь, чтобы я увидел?
Бахмати задумался.
Взгляд его ушел в перекрестье ветвей и выше, к звезде Галил, еще названной Путеводною. С вопросом не следовало торопиться. Задашь неправильный, день потеряешь зря. Задашь сложный, вряд ли услышишь простой ответ.
Тяжело с людьми.
Союн – Отец всего сущего – создал их обманчиво-слабыми. Но слепому гончарному мастеру дал вдруг способность зреть.
– Кабирра, – сказал Бахмати. – Что там произошло?
– Это прошлое, – чуть двинул бровью Хатум. – Не хочешь спросить о будущем?
– А разве будущее неизменно?
– Будущее – это бархан. Сегодня одно, завтра другое. Песок из людей и демонов – всегда песок, но как его надует ветер истории никому не известно.
– Тебе бы, гончар, акыды петь, – усмехнулся Бахмати.
– А я и пою, – сказал Хатум. – Когда никто не слышит. Выхожу ночью и пою.
– Еще Зафира позови.
– Не хочу лишать людей и так хрупкого сна.
Они посмеялись.
– Кабирра, значит, – посерьезнел Хатум. – В какой стороне?
– За Темными горами Эль-Фаруна, на северо-западе.
– Фирузцы к ним, кажется, месяц назад большим караваном ушли. Или не к ним?
– К ним и дальше, в долину Зейнаб, к Самхарде, Думману, Великой Порте.
– Все, молчи.
Лицо гончарного мастера застыло, став достойным зубила знаменитого камнетеса Шивара ас-Мактубы. Скулы, губы, слепые глаза. Молния морщины, раскалывающая лоб. Камень темный, но на белки пошло немного слюды.
– Странно.
Невидимое зубило добавило Хатуму узкую впадинку в уголке глаза. Словно он слегка прищурился, рассматривая неясную картину. Так дети пытаются угадать отцов в проступающих из пылевого облака фигурах.
Бахмати стиснул в кулаке персиковую косточку.
– Странно, – повторил гончар.
Он резко откинулся назад, едва не задев затылком