– Я… переживала, – чуть запнувшись, призналась она. – Это все сложно. Ты же… понимаешь?
Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
Да, я понимала. Ведь слишком хорошо знала ту, кого считала своей матерью. Для нее, обычного человека, все произошедшее было не самым приятным сюрпризом. Воспитание требовало от госпожи Демаро держать лицо, но в душе мама, конечно же, не находила себе места от шока и растерянности.
– Я понимаю. Сама пока не до конца приняла все, что случилось.
– Элин, я просила магов пока не рассказывать тебе обо всем… – начала было мама, но я ее перебила:
– Поздно. Хотя я долгое время провела в… стазисе, но я слышала все, что говорили рядом со мной.
– Значит, ты знаешь, что ты нам не родная? – поняла мама, уголки ее губ опустились.
– Да. Я даже знаю, что у магов и обычных людей не может быть общего потомства, – сказала я. – Магов-полукровок не бывает.
– Верно, – согласилась мама. – Мне об этом рассказал директор академии.
– Как… как я к вам попала? – спросила я. – Знаю, что вы меня нашли. Пытались разыскать мою семью. Но… расскажи подробнее.
– Мы с твоим отцом возвращались из поездки… Была поздняя зима. Снег уже растаял… Я любовалась оживавшими полями, когда приметила тебя у дороги. Ты сидела на камне, поджав под себя ножки… – Мама прикусила губу и со слезами тронула мою щеку. – Маленькая. Тоненькая. Грязная. Огромные фиалковые глаза и темные волосы. Мы просто не могли тебя там оставить.
Я вздохнула, пытаясь вспомнить то время, но, как и всегда, память играла со мной в прядки.
– Я ничего не помню, – призналась я маме. – Целитель говорит, что теперь, когда ментальный блок разрушен, я должна начать вспоминать прошлое, ведь и оно было скрыто. Но я не могу. Ничего не помню. И того, как попала к вам, – тоже.
– Думаю, однажды ты сможешь вспомнить, – чуть подумав и вновь погладив меня по щеке, сказала мама. – Ты… Тебе нужно побольше есть, Элин. Ты совершенно истощена!
Я улыбнулась, услышав в голосе мамы привычную заботу. Потянулась и прижалась к ней, крепко-крепко обняв за талию. От нее пахло теплом, цветами и кофе – знакомые и родные запахи.
– Я хорошо ем, мама, – успокоила я ее. – Просто из-за случившегося мое тело сильно истощилось. Это такой… побочный эффект. Но постепенно я смогу вернуться к привычному виду.
Я объедалась все дни до визита мамы, надеясь хоть немного улучшить свой внешний вид. И платья выбирала такие, чтобы скрыть свою болезненную худобу. Но все равно без слез на меня было не взглянуть. От той цветущей семнадцатилетней Элин Демаро, какой я была, осталась ровно половина. Кожа, кости и глаза. Огородное пугало и то упитаннее меня!
– Ты же понимаешь, что мы все равно останемся твоими родителями? – спросила мама.
– А как иначе? – удивилась я. – У меня больше никого нет.
– Мне сказали, что этот… Надзор, да? Что Надзор попытается разыскать твоих родственников,