Белый снег, черные вороны. Чи Цзыцзянь

относилась хорошо: прежде всего, они были одеты в ливрею, а черный цвет никогда не выходил из моды. Ну и еще они отличались горячим нравом и не боялись морозов. С приходом зимы птицы с ярким окрасом становились на крыло и улетали на юг, вороны же выдерживали северные холода. Опять же, их хриплые крики были будто наполнены обидой и чем-то напоминали речь людей. Этим они отличались от дроздов, иволг и ласточек, певших красиво, но уж слишком по-небесному и чересчур издалека. И поскольку Ди Фангуй нравились вороны, то она порой тайком бросала им несколько пригоршней зерна. Однако ж стоило это заметить ее муженьку Цзи Юнхэ, как он покрывал бранью и жену, и птиц: «Если вы такие умные, то сами ищите себе пропитание, нечего задарма есть мое, чтоб вы подавились!» В его представлении вороны были обряжены в траурное платье, их карканье напоминало ему плач, в общем, не приносили они удачи. Птицы тоже разбирались в людях, и если дверь открывал Цзи Юнхэ, то они не дожидались, пока он их прогонит, а все разом взлетали и отправлялись на берег Сунгари.

      Цзи Юнхэ к воронам относился плохо, и стоило его торговле пойти чуть хуже, как он сразу возлагал вину на пернатых. Дабы отбить у них охоту прилетать сюда, он забирался на деревья, забирал все вороньи яйца, а затем разрушал и сами гнезда. Яйца у воронов зеленоватого цвета[6]; разбивая их, Цзи Юнхэ злобно выговаривал супруге: «Тьфу, побывавшая в „весенних палатах“[7] – та еще птица». Когда Ди Фангуй напоминали о днях, проведенных в борделе, ей оставалось лишь вздыхать. Вороны обладали хорошей памятью, и после того, как их гнезда разрушали, они их не восстанавливали, однако к этим двум деревьям все же сохранили привязанность и по-прежнему наведывались сюда по утрам и вечерам. Цзи Юнхэ это так бесило, что он даже хотел срубить вязы. Однако хоть деревья и росли перед его дверями, все же они принадлежали не хозяину лавки, а русским. Срубить вязы было все равно что выдернуть волосы с головы у иностранцев, для такого у Цзи Юнхэ кишка была тонка.

      Когда Цзи Юнхэ костерил воронов, то старался, чтобы его не услышали окружающие, в частности, Чэнь Сюэцин – владелица лавки сладостей с 3-й Диагональной улицы. Та была маньчжуркой, а, по преданию, вороны спасли первого правителя империи Цин. То есть для маньчжуров вороны были божествами, приносящими радость и защиту. При дворе даже установили священный шест для поминания этих птиц. Когда маньчжуры видят воронов, то очень радуются, бросают зерно и никогда не вредят им. У Чэнь Сюэцин было небесного цвета атласное ципао[8], на груди которого была вышита пара воронов. Как-то раз Цзи Юнхэ бранил птиц, а ровно в это же самое время к нему в лавку зашла Чэнь Сюэцин, она вспылила, развернулась и вышла. Пришлось Цзи Юнхэ броситься за ней и молить о прощении.

      Цзи Юнхэ славился скупостью, но в отношении Чэнь Сюэцин ему приходилось проявлять щедрость. Когда она покупала зерно, он отпускал ей по низкой цене. Кроме того, что Цзи Юнхэ был очарован