Блюзы Среднего Запада. Владимир Александрович Сачков

Блинд. Слепой Блинд. Кто видел слепого капитана? А я не только видел, но и ходил с ним шесть лет на сухогрузе. С виду обычный такой старикан в черных очках и с тросточкой, только, что мочился иногда мимо унитаза, да и то, когда сильно раскачивало, зато Бермуды знал как свою каюту, в Панамский канал заходил будто по рельсам и мы спокойно лапали местных девчонок прямо с лееров, не боясь, что наше корыто чокнется с бетоном. И вот однажды в Атлантике, где-то на тридцатой широте, когда мы тащили сахар из Кубы, произошел такой случай. Еще с вечера вся команда обожралась контрабандным ромом, Блинд, кстати, тоже. А нужно сказать, что ром этот – желтого цвета, как будто его настаивали на ржавом якоре, да и вкусом такой же. И крепок как грапп. Я бросил руль и храпел в углу рубки. Так что корабль таскался по воде как обкуренная шлюха в порту – зигзагами. Вдруг среди ночи просыпаюсь от дикого крика:

      – Прямо по курсу, два кабельтовых, – айсберг! Право на борт!

      Только он прокричал, Блинд, эти слова – схватился за сердце, повалился на пол и умер. Как он увидел? Да еще в темноте? Непонятно. Я крутанул вправо – и мы спаслись. Как там у Стивенсона? Шестнадцать сундуков человеку и мертвая бочка рома!!! В полдень все уже были трезвыми. Я рассказал как было дело. Похороны состоялись по морскому обычаю – капитана завернули в звездный флаг и скинули с левого борта. Все, как один, побросали вахту и пришли посмотреть. Плакали по-настоящему. Даже кок пришел, он же бармен. Да что бармен! И крысы вылезли на палубу. Механик говорил – тоже прослезились. А вообще-то, Блинду давно было пора – все-таки, восемьдесят лет. Вот ему представился подходящий случай – он и булькнул. Когда-нибудь и я тоже булькну.

      Перестань икать! Выпей. Нет, не виски, – содовой. И выпрямись. Выпрямись! Надо заказать себе небольшой якорь и повесить на шею – будет хоть какой-то противовес, что б не тащило назад. Нет, все-таки, лучший противовес – это виски. Ну-ка, добавим еще 50 грамм. А теперь пройдемся по залу. Да, так лучше. Назад уже не тянет. Вот за этим столом кто-то курил сигару. Смотри, какой большой окурок! Ну-ка, подожжем. Совсем не плохая сигара. Тут не допили пиво – ну и чёрт с ним! Пиво я не пью. А вот здесь кто-то забыл презервативы. Надо же, целая пачка! «Плейбой». Я как увижу презерватив, так сразу вспоминаю молодость. Я не в том смысле, что сейчас уже не могу. Нет. С этим у меня еще в порядке. Механизм, конечно, поношеный, но работает. Я о другом – что презерватив вещь не предсказуемая, как и жизнь. Иногда хочешь спастись от триппера, а получаешь геморрой. Лет двадцать пять назад, на Филиппинах в день святого Бенедикта, увязалась за мной одна местная девица. Усыпала с ног до головы цветами как могилу и предложила ночь любви всего за один доллар. Я, понятное дело, обрадовался такой дешевизне, но со своей стороны предложил ей музыкальный вариант. Сыграй, говорю, на флейте. А, зная, что в эти цветочные клумбы на воде заходят отведать нектара тысячи моих не совсем здоровых полосатых коллег с дрожащими хоботками, на всякий случай нацепил два кондома. И что получилось? Узкоглазая так старалась, так дула в мою флейту, что у меня геморрой вылез. Это, что,