– А мы ждали только вас, Джейн, – проворковал он, слегка наклоняясь к девушке. – Судя по вашему чемоданчику, вам девятый?
Кремень небрежно отодвинул Малыша локтем, провёл своим пропуском по считывающей панели и нажал девятку, не дожидаясь ответа.
– Девятый, – кивнула девушка. Её взгляд оббежал четвёрку оперативников, увы, не задержавшись и секунды на Малыше. Она покрутила в руке стаканчик с размашистой надписью «Джейн», которую разглядел Кремень.
– А куда едут такие внимательные мужчины?
Двери закрылись, и под тихую расслабляющую музыку лифт начал движение вверх.
– Увы, нам на сорок второй, – Кремень картинно вздохнул и небрежно нажал нужную кнопку. Во взгляде девушки мелькнул интерес: – Когда мы будем здесь в следующий раз, неизвестно. Но! Раз у вас заняты руки, чтобы записать мой номер, я запомню ваш. Диктуйте. На любом языке.
Девушка повернулась к Кремню и посмотрела на него внимательно, но при этом равнодушно – как коронер, вскрывающий не первый в своей жизни труп.
– Когда девушка оказывается одна в лифте с четырьмя мужчинами и хочет избежать проблем, – она начала спокойно говорить по-японски, и Малыша приятно погладила мысль о том, что Джейн и его тоже посчитала мужчиной, – ей надо следовать нескольким простым правилам. Правило номер три: не давать свой телефон деревенскому дураку. Плохая примета.
Она отвернулась, и Малышу показалось, что температура в лифте упала градусов на двадцать. Но Кремень и не думал сдаваться. Он тоже заговорил по-японски и сразу зашёл с главного козыря:
– Вы знаете, Джейн, когда я вернулся из Зоны-5 в первый раз… – тут лифт снова звякнул, и двери скользнули в стороны. Девушка, ни секунды не заинтересованная в продолжении истории, неожиданно повернулась к Малышу. На такую короткую и такую бесконечную секунду её серые глаза потеплели.
– Удачи! – негромко сказала она Малышу и вышла в коридор со стенами, отделанными, как в дорогом отеле, тёмным деревом и красным бархатом.
Двери закрылись, и лифт потащил оперативников вверх.
Жокей с сочувствием положил Кремню руку на плечо.
– Ладно, не переживай, брат, – добродушно сказал он. – Можешь трахнуть мою мамашу. Она как раз полгода назад умерла.
Кремень скинул его руку, но всё равно засмеялся. Малыш сжал губы, чтобы они не разъехались в улыбку, и заметил, как то же самое делает отец, при этом качая головой.
– Как будто аналитики лучше нас! – с обидой фыркнул Кремень, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я всё понимаю, девятый этаж, белая кость, но нос-то чего задирать?