– Я искал вас! – наконец произнес мой голос.
– Ты слишком настырно нас искал, – голос собеседника и его манера обращаться на «ты» создавали иллюзию давнего знакомства. – Ты назойливо появлялся во всех тех местах, которые нам были нужны. И при этом сущности этих мест не понимал – для тебя они были лишены смысла.
– Простите, – я опустил голову.
– На самом деле это мы виноваты перед тобой. И ты имеешь право получить ответы. Видимо, это единственное решение.
Незнакомец замолчал, ожидая вопросов. И я спросил:
– Из-за вас погибла Кати? – исподлобья взглянув на собеседника, я увидел кивок его головы и задал второй вопрос: – Зачем?
– Если бы не она, умер бы кто-то другой.
– Но почему именно она?
– Мы так решили. Или ты хотел бы сам принять подобное решение?
Светлые растрепанные волосы шевелил ветер. Еще одна несуразица – мокрый плащ и сухие волосы.
– Эта неизвестная улица… Улица и статуя. Они ведь имеют какое-то отношение к ее смерти? – пользуясь случаем, я хотел выяснить всё.
– Эта улица и статуя – для тебя. Твоя любовь всё время защищала Кати. Ты мешал нам. Тогда мы дали тебе статую, в которую ты мог бы влюбиться. Нескольких минут такой любви было достаточно.
Я слушал этого человека, отвратительно спокойно рассказывавшего об убийстве моей возлюбленной, и уже готов был разбить его лицо о каменные колени изнеженных нимф со слепыми глазами, но вспомнил о неизвестной пока части правды.
– Недавно, – сказал я, – я видел ее.
– Это была не она.
– Но я же видел…
– И всё же это была не она. Призраков не существует.
Я вздрогнул, услышав знакомую фразу. То ли осенний, то ли летний утренний ветерок добрался до моей кожи на спине, и я понял, что спрашивать мне больше нечего. Мой собеседник тоже это понял. Он несколько секунд еще смотрел на меня, затем, отворачиваясь, сказал неожиданно:
– Мне очень жаль.
Я попытался понять, насколько реальнее всё стало вокруг после таких ответов, но сразу после восхода солнца я обычно соображаю не особенно быстро.
– Если у меня еще возникнут вопросы…
Незнакомец опять взглянул в мое лицо. Затем запустил руку в карман и вытащил оттуда потертый трамвайный талон.
– Вот, возьми. Он счастливый. Это всё, что я могу тебе дать.
Передав бумажку, человек отвернулся и сделал несколько шагов в сторону.
– Ты и ты, – ткнул он пальцем в сторону двух статуй, – пойдем со мной.
Статуи