Проходя службу на заставе, все молодые воины старались быстрее овладеть искусством пограничника. Наконец настал тот памятный день, который остался в моей памяти на всю жизнь. Это был исторический день! Утром 30 апреля 1934 года мы, молодые воины-пограничники, приняли воинскую присягу, а вечером того же дня нас назначили во вторую полосу в секретный дозор.
На инструктаже командир заставы поздравил всех новоиспечённых пограничников с наступающим праздником 1 Мая, пожелал успехов в охране государственной границы и предупредил заступающих в дежурство о высокой бдительности. Он сказал, что есть кое-какие данные, что наши соседи, польские паны, попытаются на праздник забросить диверсантов на советскую территорию, может быть и в нашем секторе.
Ровно в полночь с 30 апреля на 1 мая 1934 года я в первый раз принял под охрану государственную границу СССР в секторе №2. Это была лесная поляна возле реки Горынь3.
В лесу, как правило, много шорохов и звуков, но всё это связано с природой. Бывало, вслушиваешься в обманчивую тишину границы и мгновенно оцениваешь каждый новый звук. Вот крик совы, а вот хруст сухой травы, встревоженной бегом дикой козы или кабана.
Но дальше к звукам и шорохам природы примешиваются иные звуки. С польской стороны доносятся злобные выкрики, гром барабанов, рокот повозок и автомашин, скрытно двигающихся под покровом темноты. Вот он – капитализм! Оттуда к нам ползут всякие гады. Это я так думал, и так оно в действительности было.
Прошло примерно 25—30 минут, как я заступил в дозор, и в моём секторе появился непрошеный гость, диверсант в кабаньей шкуре, которого я вначале действительно принял за дикого кабана. Сразу доложил по телефону старшему дозорному Ивухину, так как бывали случаи, когда дикие кабаны нападали на часовых, которые несли службу в секретных дозорах.
Когда я сказал, что в моём секторе появился дикий кабан и находится в 20 метрах от меня, старший дозорный ответил, что ничего страшного нет, так как дикий кабан один никогда не бросится на человека.
В то время, когда я докладывал старшему дозорному по секретному телефону, мой лесной «гость» подошёл ко мне метров на 5—6 и начал рыться в листьях. Я поднял с земли сухую ветку и бросил в сторону «кабана» с целью вспугнуть его, чтобы одновременно освободиться от страха, мимовольно сковывающего тело.
Мой нежданный «гость» сделал вид, что испугался, повернулся вполоборота ко мне и… произвёл выстрел из бесшумного пистолета. Пуля угодила мне в живот. К горлу подступила тошнота, земля завертелась колесом. Ноги подкосились, я свалился в кучу опавших листьев, но, к счастью, сознание не потерял.
Рюмик М. Е. (1935 год)
Когда я свалился на землю, мой лесной «гость» сразу превратился из кабана в нарушителя государственной границы, сбросил с себя кабанью шкуру и осторожно начал подходить ко мне. Я его подпустил на 3 метра и в упор произвёл два выстрела