Я опустил нож, оставив его на столе, он мне пока не понадобится. Обхватив его правую руку, я методично, фаланга за фалангой, начал ломать его пальцы. Его мольбы о пощаде смешались с тихим хрустом ломающихся костей. Паркер задыхался, пытаясь сдержать крик, но из его горла вырывались лишь хриплые стоны, и я наслаждался этим звуком. Внутри не было ни капли сострадания, только холодная ярость, которая требовала выхода.
– Ты лишь жалкая марионетка в моих руках. – прошептал я ему на ухо, смакуя гримасу боли на его лице.
С каждым движением я чувствовал, как контроль, за который так цепляется моя сущность, ускользает, как песок сквозь пальцы. Тьма внутри меня ликовала, требуя большего. Я наклонился ближе, всматриваясь в его расширенные от ужаса глаза. В этот миг он перестал быть человеком в моих глазах, превратившись в ничтожество, которое посмело коснуться Даны. Я сделал то, что должен был.
Резким движением я отсёк от него то, что он считал своей гордостью, оставив лишь кровавое месиво вместо члена. Крики Кая стали невыносимыми, и в этом звуке я находил своё извращённое удовлетворение.
– Перед тем как умрёшь, ты навсегда запомнишь, что значит прикоснуться к НЕПРИКАСАЕМОЙ. – прорычал я, ощущая, как мрак внутри меня удовлетворённо расправляет свои крылья.
В такие моменты, я точно, что никакие границы не могут остановить меня. Я был готов уничтожить всё, чтобы сохранить то, что мне дорого.
Со стола я взял ничем не примечательную ложку. Казалось бы, безобидный предмет… Но в моих руках она превращалась в орудие пыток. Я медленно поднёс её к его глазам.
– Ты не заслужил видеть её обнажённое тело. – произнёс я, наклоняясь ближе. – Этот шедевр предназначен только для меня. И теперь я официально заявляю: любой, кто посмеет хотя бы взглянуть на мою Дану, дольше чем положено, заплатит за это своими глазами.
Я провёл ложкой по его веку, ощущая, как холодный металл касается его кожи. Его вопли, наполненные не только болью, но и ужасом. Но даже эта симфония меркла перед той бурей эмоций, которую вызывала во мне Дана.
Мысли о ней были как наркотик, как глоток обжигающего виски посреди ледяной пустыни. Её образ, навсегда запечатлённый в моей памяти, преследовал меня, манил, сводил с ума. Нежная кожа, чувственные губы, которые могли шептать как слова любви, так и смертный приговор. Её глаза, таили в себе тайну, которую я жаждал разгадать. Я знал, что она не просто игрушка, не очередная безделушка в моей коллекции. Дана была ключом к той части меня, способной чувствовать, любить… и я не позволю никому осквернить её чистоту. Снова.
Когда всё было кончено, я отошёл от тела Кая и, не испытывая ни малейшего укола совести, взглянул на баночку, где теперь лежали его глаза.
– Уберите его. – бросил я своим людям. – И убедитесь, чтобы все получили предупреждение. С этого дня Дана Вега – моя Неприкасаемая.
Двое моих солдат, похожие на безликие тени, подхватили его под руки и потащили к выходу.
Оказавшись на улице, я закурил сигарету, жадно вдыхая едкий дым. В голове