– Думаю, кто-то на этих торговцев давит. И у них ут у них свои законы.
– А должны быть наши.
– Верно Игорек, Пахомыча мы им не отдадим.
– И других Пахомычей тоже. Ну, что нагрузились как две кумушки! – Воскликнул Игорь, кивнув на пакеты с овощами.
– Нет, а кто помидорчиков захотел, я что ли?
– Молчу, молчу. Давай-ка брат, Павел пойдем к дому короткой дорогой. Вон через те ряды. – Кивком головы указал направление.
Перед ними были шумные ряды «тружеников» знойного юга. После разговора с симпатичным Пахомычем как-то не хотелось вновь окунуться в этот неприятный им обоим мир, но огурцы и помидоры, комфортно разместившиеся в целлофановых пакетах явно хотели как можно скорее оказаться в блаженной прохладе холодильника и требовали короткой дороги.
Павел с Игорем уже почти прошли ряды кавказцев, как вдруг услышали за спиной какой-то шум. Обернувшись, они увидели, как в метрах 30 от них какой-то молодой парень бросился на лоток с фруктами, за которым восседал мордастый сын Аллаха и прямо на него опрокинул все содержимое лотка. Приятели, озадаченные увиденным, тут же остановились и решили посмотреть, чем все это закончится, а при необходимости, конечно же, вмешаться.
Тем временем, события разворачивались следующим образом. Хозяин лотка, лишившись в один миг товара, завопил истошным голосом. Тут же из толпы выскочили несколько «черных» и бросились на парня, но тот оказался не промах. Первый же подскочивший к нему, уткнулся разбитым носом в землю. Второй с воплем согнулся вдвое. Но продолжаться так долго не могло, перевес был явно на стороне «гостей», хотя парень, как сразу же оценил Павел, был не плохим бойцом.
– Ну что командир, – все более возбуждаясь видом драки сказал Игорь. – Теперь наш выход.
– Давай Игорек!
Они уже хотели бросить на землю все эти ставшие вдруг лишними помидоры, как парень, словно услышав их слова, стал отходить в их сторону.
А дальше случилось неожиданное. На разгоряченных кавказцев вдруг бросились русские женщины. В основном зрелого возраста. Женщины с криками накинулись на здоровых южан и стали рвать в клочья их одежду вместе с небритыми мордами, словно мстя за свое тяжелое безрадостное существование, доверху заполненное каждодневной работой, маленькими зарплатами, пьяницами мужьями, шалопаями детьми в конец отбившимся от рук.
Словно, наконец, после долгих поисков, найдя всех виновников своих бед, они вымещали на этих заросших щетиной и жиром торгашах свои давние накопившиеся за долгие годы обиды. А может быть, они просто были свидетелями того, что произошло между этим молодым русским парнем и кавказскими торговцами и поступали теперь по справедливости, вынеся свой приговор и тут же приводя его в действие.
Что может быть страшнее разъяренной женщины, уставшей от своей тяжелой женской доли? И кавказцы несмотря на свой южный и бешеный нрав быстро это поняли, потому, что забыв о парне стали отступать с почти жалобными воплями под защиту своих прилавков. И только один из них сумел вырваться из цепких женских рук, и продолжал преследовать парня.
Павел и Игорь стояли возле здания какого-то базарного