– Побочный эффект, – Тайрин сел напротив, избегая моего взгляда. – Заклинание для нейтрализации ядов иногда добавляет… эмоции.
– Мило, – я ткнула в «рот» смайлика. Тот захныкал, будто обиделся.
– Не плачьте, я же шучу! – отдёрнула я вилку, но яичница расплылась в лужицу, превратившись в нечто неопознаваемое.
Тайрин фыркнул. Смешок? Неужели?
– Вы… смеётесь? – я уставилась на него, пытаясь разглядеть признаки человеческой эмоции.
– Это нервный тик, – он нахмурился, но уголки губ предательски дрожали. – Ешьте.
Бублик, тем временем, решил устроить диверсию: залез в сахарницу и чихнул, превратив сахар в розовые кристаллы. Тайрин вздохнул, но налил себе кофе, в который тут же упала блестящая крупинка.
– Знаете, – я сглотнула кусок «смайлика», – вы могли бы просто признать, что это мило.
– Мило – это когда зомби не поют в душе, – он отпил кофе, оставляя на чашке следы блёсток. – Ешьте быстрее. У нас сегодня… эксперимент.
– Смертельный? – я подмигнула, пытаясь разрядить обстановку.
– С вами? Неизбежно, – ответил он, но в его голосе проскользнули нотки улыбки.
Я засмеялась, и впервые за долгое время заметила, как уголок его губ дрогнул в ответной улыбке. Может быть, даже ледяные сердца иногда оттаивают. Хотя бы на завтрак.
– А знаете, – я отпила кофе, который, к моему удивлению, оказался великолепным, – вы не такой уж и страшный, когда не пытаетесь воскресить мертвецов.
– А вы не такая уж неуклюжая, когда спите, – парировал он, и мы оба рассмеялись.