Дождались и Рождества. Опять то же повторилось, что в Октябрьские. Многие опять уезжали, и нам комиссар опять не выполнил своего обещания. После этого, Тихон только что сменился с караула, его опять назначают в караул. Он категорически отказался, и в это время как раз зашёл комиссар.
– В чём дело, старшина?
– Да вот Никулин отказывается идти в наряд.
– Тридцать суток ареста и немедленно отправьте его на гауптвахту!
Тихона посадили. Но я сварю картофеля и несу его подкармливать.
Однажды придя с занятий, я себя почувствовал плохо. Разобрался и лёг в постель. Но после занятий было назначено школьное собрание. Всех посылали на собрание и меня старшина тоже посылал но я ему сказал, что я немного чувствую себя плохо и не пойду. В это время зашёл комроты, стал меня уговаривать идти на собрание, но я ему ответил, что заболел. Тогда он предложил мне идти в околодок, и, если не признают больным, посидит на гупфахту. Дежурный повёл меня в околодок. Температура моего тела оказалась 39 градусов. Предложили немедленно забрать вещи и ложиться в околодок. На второй день меня отправили в госпиталь. Полежал 3-и дня в госпитале, температура тела спала и меня хотели выписать. Я пожаловался врачу, что у меня болит голова, т.е. над глазами. Меня отправили в палату «уха-горла-носа». Врач осмотрел и заявил: «Вам надо делать операцию». Сделал мне операцию – удалил 3-и куска палип из части носа.
Выздоравливаю, вдруг заходит в палату Никулин. Здоровается и привет передаёт от родных. Оказалось что после 30-дневной гупфахт, пришёл к комиссару и стал проситься в отпуск. Его отпустили на 7 дней, но он вернулся на 9 день.
После выздоровления я прошёл комиссию, меня отпустили на два месяца.
Вернулся в роту за документами. Командир роты извинился, что не верил о том, что я больной. Уговаривал меня не ездить домой. Комиссар тоже уговаривал остаться, т.к. мы перешли уже на специальный курс, оставалось 5-ть месяцев до окончания школы. Буду только классные занятия посещать, не буду нести ни караульные, ни тактические занятия.
Но хотелось побыть дома тем более, что положение дома с хлебом было плохо, рассчитывая помочь им.
В апреле 1922 г. пешком со станции Прохоровки добираюсь до дому (45 км). Снег таял, дорога была плохая, холодно, щека забинтована была после операции.
Из Яблонова встречались знакомые, идущие в поисках хлеба и спасаясь от голода. В том числе встретил Брюханова Фому Петровича, который шёл в урожайные районы, чтобы можно прокормиться до урожая.
Добрёл до дому. Мать очень рада была. Но дома долго не пришлось быть. Надо было ехать добывать