Жизнь и смерть Агафия Тихоновича. Из быта нормисов, в которых уже превращаются ныне живущие альты и альтушки. Максим Романов

попросил пробить пиво, а мужчина – сигареты без фильтра, что отвратило Агафия Тихоновича, презирающего курильщиков вдвойне больше, чем просто тупых людей от соседа по очереди еще сильнее.

      Но в тот момент, когда оба протянули кассиршам деньги (похожие друг на друга женщины с траурно подведенными глазами, иссиня-черными волосами в несвежих белых служебных халатах 54-го и 56-го размера), в кассах что-то испортилось, и обеим очередям пришлось ждать минут десять выдыхающего пары агрофирменного вина (смесь дружественного заокеанского виноматериала, спирта и воды) примагазинного электромонтера-охранника (жена, дочка-младшеклассница и садово-огородная теща, купившая зятю хорошую подержанную отечественную машину, оформленную, впрочем, на дочь, во избежании).

      Пока все ругались и электромонтер-охранник (последовательные служебные романы с обеими кассиршами на почве встречи женского одиночества и недоущемленного мужского эго в подсобке за вином и послерабочими разговорами) тыкал отверткой и скручивал пассатижами какие-то провода, Агафий Тихонович, утомленный ожиданием возвращения домой и распитием пива, а потому раздраженный больше обычного, негромко (но и не так, чтобы тихо), развернувшись к очереди в пол-оборота сказал: «Ну тупые!».

      «Ну тупые!» – хриплым басовитым эхом прозвучало из параллельной очереди. Так как она состояла, кроме того самого неопределенного мужчины (бежевые подклешенные брюки со следами серого пепла на вытянутых коленях), сплошь из теленовостных старушек (сумки на колесиках разной степени клетчатости), Агафий Тихонович сразу понял, что встретил родственную душу. В свою очередь родственная душа так же узрела Агафия Тихоновича.

      Возобновленные кассы одновременно плюнули в них чеками, они вместе отоварились и вместе вышли из магазина.

      Много ли надо одной родственной душе сказать слов другой, чтобы душеносители протянули друг другу руки дружбы (обкромсанные три недели назад портновскими ножницами грязные ногти на одной руке и опиленные надфилем грязные ногти на другой)?

      Даже то, что Милан Барагузинович не любил пьющих пиво (считая, что те наносят вред здоровью, а кроме того это трата денег на ветер или против ветра, в зависимости от направления), а Агафий Тихонович был такого же мнения о курящих, не смогло помешать их дружбе.