Во втором камертоне
начинаются вынужденные колебания
под действием звуковой волны первого камертона.
(научно-популярное описание физического явление резонанса)
© Максим Романов, 2025
ISBN 978-5-0065-6330-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Знакомство с Агафием Тихоновичем
Агафий Тихонович сидел дома на кухне (6-метровая кухня хрущевки, аппетитный запах колбасных шкурок из трехдневного мусорного ведра под раковиной) и обдумывал два важных ежедневных вопроса – выпить ли сегодня пива и почему вокруг все такие тупые.
Для того, чтобы выпить пива, надо было встать, одеться, спуститься по лестнице с третьего этажа (старая лестница частично без перил, тускло-зеленые стены и когда-то белый, а теперь неравномерно-серый потолок, покрытый сгоревшими спичками, покореженные почтовые ящики), толкнуть скрипящую коричневую железную дверь, пересечь двор (грязный снег в месте выбивания ковров и везде, гаражи, веселые зверушки, сделанные из старых шин, бьющая по глазам яркой краской новенькая иномарка дружно ненавидимого жильцами толстосума, купившего недавно из ностальгии бывшую родительскую квартиру и заодно к ней весь этаж в подъезде, и теперь делающего там силами бригады из ближней дружественной страны ремонт), выйти на Живорыбную, пройти двести метров, поскальзываясь на неровном льду тротуара, повернуть за угол на Проспект Буржуазии…
Агафий Тихонович мысленно устал уже на половине пути и даже не дошел до гастронома, в котором надо было еще отстоять очередь дневных раздраженных просмотром новостей телестарушек. Правда, Агафий Тихонович знал о существовании доставки, но, частично из-за нелюбви ко всему новому, и частично – из-за недоверия к незнакомцам, курьерам не доверял и их услугами не пользовался.
С ответом на вопрос «Почему все вокруг такие тупые?» было одновременно и просто, и сложно.
С одной стороны, все вокруг были такими тупыми, потому что не тупым был сам Агафий Тихонович.
С другой – не тупой Агафий Тихонович как-то раз за разом не мог ухватить скользкую, словно малосольная килька в мойке раковины, покрытой жиром, мысль – а все же почему?
Когда Агафий Тихонович включал телевизор, все было понятно – вот умные ведущие злыми взвинченными голосами объясняют, что вокруг враги, и это хорошо укладывалось в картину мира Агафия Тихоновича, которого враги окружали так же повсюду, начиная с лестничной клетки. Потом показывали тупые шутки тупых комиков, над которыми тупо смеялся тупой зал, и Агафий Тихонович, усмехаясь левым углом рта отдельным тупым шуткам, отпивал пиво (если перед этим не лень было спуститься по лестнице, пересечь двор и, пройдя Живорыбную, отовариться в гастрономе на Проспекте Буржуазии), и, отпивая пиво, опять все понимал.
Но потом, когда телевизор надоедал и Агафий Тихонович его выключал, в наступившей относительной тишине (звук работы перфораторов в квартире толстосума из соседнего подъезда, вой и чесание старой собаки сверху, почти никогда не прекращающийся рев противного ребенка молодой пары из квартиры снизу) ясные мысли как-то разбегались, и Агафий Тихонович оставался вновь наедине с ежедневным вопросом – «Ну почему же все вокруг такие тупые?»
Обычно Агафий Тихонович не успевал найти ответ на этот вопрос, потому что после выключения телевизора из сознания словно вынимали какой-то штырь, на котором держалось понимание мироздания, голова становилась тяжелой, и, сходив по малой нужде (подтекающий бачок, полки с ржавыми шурупами и гвоздями в майонезных банках, техническая вата, моток синей и моток черной изоленты, намотанные на простой графитный карандаш, М-ТМ 91, кирпичного цвета кафель на полу и бывший свитер, переделанный в жилетку, переделанную в приунитазный коврик), он отправлялся спать на диван-книжку (продавленное основание, поцарапанные полированные бока, различного размера пятна от пролитого пива на истертой поверхности).
Просыпаясь на следующее утро, Агафий Тихонович первым делом вставал и проветривал комнату (обои с отошедшими краями, полированный школьный стол из детства, покрытый сколотым оргстеклом, пыльные гантели, немытые окна в облезлых деревянных рамах, картина «Бой Гордыни Никитича со Змеем Добрыничем», цветной телевизор «Рекорд ВЦ-311/Д», на потрепанном подоконнике растресканный горшок с цепляющимся за жизнь чахлым алоэ, который Агафий Тихонович уважая за характер, четвертый год поливал раз-другой в месяц исключительно пивом).
Несмотря на склонность к домоседству, Агафий Тихонович свежий воздух любил, поэтому ритуал проветривания соблюдал строго, хотя и раздражался от того, что вместе со свежим воздухом в комнату попадает табачный дым с балкона, где сосед (вот тоже характер, не слабее, чем у алоэ) поставил себе сразу две цели – равномерно покрыть как можно бОльшую часть подбалконного палисадника окурками, чтобы очередной поздней весной, когда сойдет грязный снег, полюбоваться мокро-желтым ковром на талой земле, и наполнить трехлитровую банку пеплом