– Сущее беззаконие, поручик! Грабёж средь бела дня!
12-1
На всеобщем обозрении устраивать разбирательство офицер не пожелал и пригласил нас с младшим урядником к себе. Пригласил – это велел препроводить троице стрельцов в кирасах и шлемах, при оружии и с белыми повязками на рукавах. Сии деятели определённо отвечали за поддержание в лагере порядка, но пресечь нашу стычку никому из них и в голову не пришло. Стояли и пялились наравне с остальными.
Бараны!
– Говори! – потребовал поручик, уже немолодой и с сединой в волосах, когда нас завели в его комнату с крохотным окном, затянутым москитной сеткой.
Младший урядник сплюнул кровью в платок и, чуть шепелявя, произнёс:
– Этот из нового пополнения с револьвером заявился. Говорю «не положено», а он в драку… – Молодчик вытер подбородок и добавил: – Зуб сколол, сволочь…
Офицер остановил его решительным взмахом руки и уточнил:
– А тебе какое дело до его оружия?
Младший урядник потупился, но ответил без малейшей заминки:
– Так не положено же! А я его в лагерь привёз, значит – отвечаю!
– Ясно, – хмыкнул поручик и обратился ко мне: – А ты что скажешь?
Я пожал плечами.
– А что тут сказать можно? Я – адепт, а значит – младший урядник. И с чего эта образина…
– Да ты никто ещё! Никто! Понял? – заорал молодчик, брызнув окровавленной слюной.
Он шумно задышал, с ненавистью глядя на меня, я покачал головой.
– В младшие урядники тебя, надо понимать, не за сообразительность произвели? Ты что же – совершенно постороннего служащего Южноморского союза негоциантов обобрать решил и вот так легко в этом сознаёшься? – Я напоказ вздохнул. – Поручик, этот разбойник отказался выдать мне расписку за изъятое оружие!
– Да какая ещё расписка? – поморщился офицер и резко бросил молодчику: – Скройся с глаз моих! С лекарями сами договаривайтесь! – Затем он смерил меня пристальным взглядом и потёр шрам на щеке. – А вот что с тобой делать…
– Предлагаю отправить меня обратно в Тегос для переаттестации. По бумагам у меня десятая ступень возвышения, а на деле – двенадцатая. Это дополнительный червонец в месяц, а когда и два!
– Умный-умный, а дурак… – прокомментировал моё требование офицер, отпустил дежурных стрельцов и взял лежавший на столе пробковый шлем. – Будет тебе переаттестация, не сомневайся даже!
Прозвучало это отчасти даже угрожающе.
Отвели меня в итоге в ничем не примечательный барак, где в небольшой комнатушке кемарил развалившийся в плетёном кресле офицер – тоже поручик.
– Просыпайся, Чеслав!
Только нет – этот самый Чеслав хоть и закинул ноги на стол, а на лицо опустил шляпу, но совершенно точно не спал и даже не дремал. Я предельно чётко ощутил нацеленное