И еще эти огромные окна в гостинице. Сейчас светло, и можно любоваться лавовым полем и горами, но мне все равно это кажется каким-то неуютным. Как будто на лавовом поле может кто-то стоять и подглядывать за тобой, а ты и не заметишь. А когда стемнеет, то вообще станет непонятно, не стоит ли кто-то под окном. И будешь ты как актер на сцене или зверь в клетке.
Наверно, у меня просто воображение разгулялось. Кому вообще охота торчать на лавовом поле посреди зимы?
Ари все еще ест эту свою закуску, комната наполняется ее запахом.
– Когда ты наконец наешься? – Я раздраженно смотрю на него.
– Никогда, – усмехается Ари.
Вдруг включается душ, и я вздрагиваю.
– Что это? – Я встаю и бросаю взгляд в сторону ванной. Там кто-то есть? Я в эту ванную даже не заходила, просто заглядывала в полуоткрытую дверь.
Но вот я замечаю выражение лица Ари и вспоминаю, что здесь все управляется через приложение. Я швыряю в него подушкой:
– Придурок!
Он смеется и начинает мудрить с освещением. Настраивает его на красный, фиолетовый, потом на зеленый:
– Ну что, круто?
– Ну, немного. – Я укрываюсь одеялом и проверяю телефон. От Биргира пока ничего не пришло, зато меня ждут несколько сообщений от Гюлли58.
По той крупице информации, которую я запостила, он правильно определил гостиницу. Он явно хорошо знает здешние места и упоминает какие-то скалы в море, которые здесь недалеко. Они называются Сварталофт и Лоундранги. Пишет, что нам надо полюбоваться Дьюпалоунским пляжем и посидеть в кафе на берегу. Говорит, что он сам часто туда ездит попить какао и что он, скорее всего, будет там потом, если мне вдруг захочется сказать ему «Привет!».
Я не отрываю глаз от сообщений и чувствую, как по спине пробегает холодная дрожь. Впервые меня посещает мысль: «А вдруг он и в самом деле сюда приедет? А вдруг он попытается меня найти?»
Нет, это вряд ли. Никто же не может настолько рехнуться?
Я пытаюсь выяснить, кто он, но профиль у него закрыт, а добавлять его в «друзья» я не хочу, чтоб не давать повода на что-то надеяться. Единственная видная там фотография сделана на улице; на ней черная церковь с белыми окнами и дверьми. Я знаю про этого человека только то, что его зовут Гюлли, что он, очевидно, родился в 1958 году, судя по его нику. Я считаю в уме – и у меня шок, когда я понимаю, что ему пятьдесят девять лет.
Пятьдесят девять! Это же почти шестьдесят!
Я некоторое время пялюсь на его имя, а потом нажимаю на кнопку «Заблокировать». Больше он не сможет посылать мне сообщения!
Я кладу телефон на стол и получше укрываюсь одеялом.
Хотя я и забанила Гюлли58, легче мне не стало. Я закрываю глаза и стараюсь не думать о том, что он теперь знает, где я. Но хотя сейчас я его заблокировала, велика вероятность, что уже поздно.
Петра Снайберг
Волосы у Геста влажные, на нем белая футболка, мокрая на спине, потому что он