Она делает глубокий вдох.
Она чувствует боль, когда вода заполняет легкие, в которых должен быть воздух.
Но боль сменяется чем-то вроде умиротворения. Теперь все позади. Все это.
Ее затягивает все глубже.
Ей не спастись.
Вплоть до Второй мировой войны остров Мероэ был наиболее известен благодаря кораблекрушению, которому он обязан своим названием. Моряки корабля его величества «Мероэ» были брошены на острове более чем на пять месяцев, и после горстка выживших в конце концов предстала перед английским судом за убийство своих товарищей по команде. Слухи о каннибализме, подробности которого сочли слишком ужасными, чтобы раскрывать их в газетах, сопровождали тот судебный процесс. Только одному из восьми выживших, лейтенанту Тронтону, был вынесен смертный приговор. Его повешение вызвало интерес у многотысячной толпы, включая таких светил того времени, как лорд Байрон и Дж. М. У. Тернер. Остров Мероэ стал мрачной страницей в анналах морской истории вплоть до 1940-х годов, когда стратегическое расположение сделало его полезным для союзных войск в Тихом океане. С тех пор он был более или менее заброшен, хотя в последние годы снискал популярность у более авантюрных путешественников.
Глава 1
Иногда я задаюсь вопросом: люди в отпуске действительно думают, что они пребывают на другой планете?
Или, может быть, в другом измерении?
Иначе я не знаю, как объяснить все то дерьмо, которое я лицезрела все шесть месяцев работы на курорте «Халеакала» на Мауи. И я говорю не только о тех странностях, которые вполне можно ожидать, – о загорелых парочках, спрашивающих, не хочу ли я «составить им компанию позже вечером»; о группках женщин, одетых в одинаковые майки с надписью «ДОБЫТЧИЦЫ!», но тратящих несколько тысяч долларов на текилу и вступающих из-за этого в драматичную перепалку в лобби-баре; или о придурковатых парнях с Уолл-стрит, которые на столике в ванной оставляют наркотики, а потом обвиняют горничную, которая убирала номер, в том, что они принадлежат ей.
Все это были лишь досадные неурядицы, которые я в конечном счете так или иначе решала, но я говорю о по-настоящему безумных ситуациях, например, когда парень предложил дать мне двести долларов, если я съем целый ананас у него на глазах (я этого делать не стала), или когда пожилая женщина потратила все свои сбережения на недельный отдых, заказывая фильмы для взрослых и бесконечное количество картошки фри в номер (честно говоря, ей это пошло на пользу). А еще был случай, когда я пришла убирать комнату, в которой проживали несколько парней из студенческого братства, и обнаружила там концентрические круги мочи по всему ковру (чей-то отец в итоге заплатил за замену ковра после того, как я предоставила руководству фотографии в качестве доказательства причиненного ущерба).
И вот мы плавно подходим к сегодняшнему дню, когда я стою посреди люкса «Макай» и пялюсь на гору секс-игрушек, разложенных на кровати, и размышляю о том, какое место этот случай займет в топе отвратительных, ненормальных и вызывающих вопросы ситуаций.
– Твою мать, – бормочет рядом Майя, она все еще держит в руках влажные полотенца. – Это как Стоунхендж, но из фаллоимитаторов.
Я фыркаю, натягивая перчатки.
– Если честно, то я вижу тут только два – ладно, нет, три – фаллоимитатора. Вот это, – я указываю на ярко-розовую игрушку справа, – вибратор, а эта фиолетовая штука… Не знаю, что это такое, но она им, видимо, пригодилась. Они явно прекрасно проводят время на острове.
Майя качает головой, возвращаясь к тележке с бельем. Она ниже меня ростом, и юбка униформы у нее ниже колен. Любая другая выглядела бы в этой одеже неряшливо, но только не Майя. Она похожа на сексуальную актрису из сериала на телеканале CW, которая просто соизволила сыграть горничную.
– Я не против того, чтобы люди хорошо проводили время, Лакс. Просто иногда мне кажется, что они забывают, что кто-то помимо них рано или поздно увидит это дерьмо.
– Или они хотели, чтобы мы увидели это дерьмо, – возражаю я, доставая из своей тележки пакет с логотипом отеля. – Может, они так развлекаются.
– Отвратительно. – Она содрогается всем телом, а я беру розовый вибратор и бросаю его в пакет.
– Ханжа.
– Чудачка, – пожимает плечами Майя, прежде чем скрыться в ванной. Я улыбаюсь ей и возвращаюсь к своему занятию.
Майя новенькая в «Халеакала», начала работать только в прошлом месяце, и хотя она мне очень нравится, у меня такое чувство, что через пару недель она уволится. Я работаю здесь достаточно долго, чтобы понять, что обслуживающий персонал, как правило, делится на три категории: долголетки, дамы, которые проработали здесь лет десять и будут работать еще тридцать; ребята из разряда «это временно, но я здесь уже год», и, наконец, девушки, похожие на Майю, которые думают, что работать на пятизвездочном курорте будет