– Почему я должна мешать детям учиться защищать себя? – Она упирает руки в бока. – Во имя старых богов… уж если на тебя нападет вамп, лучше, чтобы ты умела с ним справиться. Спору нет, в деревне нужен кузнец. Однако глупо, что, создавая оружие, мы в случае необходимости даже не умеем им пользоваться.
– Но это не входит в обязанности кузнеца.
– Порой роли должны меняться. – Эти слова полностью противоречат всему нашему жизненному укладу.
– Даже если… – Нет, нельзя с ней соглашаться, как бы мне ни хотелось. Ведь старейшины, Давос и даже сама мама часто твердят, что каждый должен знать уготованное ему место. И я проглатываю ненадлежащие слова, вместо этого неуверенно рассматривая доспехи. Сомневаюсь, что они мне подойдут, и не только из-за женских форм. Просто я не создана для подобной жизни. – Но Дрю сражается намного лучше меня.
– Само собой. Ты ведь целыми днями работала в кузнице. А он тебе в подметки не годится в кузнечном деле, – хмыкает она. – Но если бы тебе пришлось вместо него отправиться в крепость, ты, без сомнений, стала бы отличным охотником, как и твой брат. – Вот это вряд ли, ведь у меня другая судьба. Однако я не решаюсь спорить. – А теперь давай помогу.
– А как же ты? – уточняю я, когда мама протягивает доспехи.
Пусть носить их мне еще не приходилось, я прекрасно знаю, как с ними управляться, ведь выковала тысячи таких застежек и проверяла каждую по нескольку раз.
– Мне удалось договориться с кожевником только об одном комплекте доспехов. После того как Дрю рассказал о неминуемой кровавой луне, мы начали собирать детали. Потихоньку, год за годом, чтобы в гильдии охотников никто ничего не заподозрил.
За кражу у гильдии положено такое же наказание, как и за эликсир, который тайком принес мне Дрю. Похоже, наша семья неуклонно приближается к виселице.
– А что кожевник получил взамен?
– Три маленьких серебряных кинжала.
– Где ты взяла серебро?
Впрочем, я уже знаю ответ. Он объясняет давнюю загадку, над которой мы с братом долгие годы ломали головы.
– Переплавила серп твоего отца.
Редкий подарок, преподнесенный крепостью в отступление от правил скорбящей вдове-кузнецу, исключительно для того, чтобы почтить память погибшего супруга.
– Мама…
– И ни капли не раскаиваюсь. – В подкрепление своих слов она резким движением затягивает на мне ремни доспехов. Я вдыхаю, когда нагрудник плотно прилегает к груди. – Это мой выбор, Флориана. – Мама использует полное имя. Значит, говорит в высшей степени серьезно. – Полагаю, тот, что выковала ты, еще у тебя?
– Да.
– А подаренный братом?
– Тоже. – Она и в самом деле все знает.
– Хорошо. – Мама затягивает ремень на моей талии. – Тогда ступай и принеси их.
Я оцепенело спускаюсь вниз. Мы с Дрю всегда вели себя благоразумно и осторожно, чтобы оградить маму от лишних тревог. Однако она все узнала и так же, как и мы, невзирая на установленные для