Финеас Финн. Энтони Троллоп

в субботу же был опубликован общий список статс-секретарей, их помощников и вице-президентов – удивительно точный, хотя некоторые должности и перепутались. Правительство было наконец сформировано – именно так, как, по общему мнению, это единственно и могло быть сделано. Никто не удивлялся, а все, что происходило в течение недели, выглядело как обычная в таких случаях процедура. Мистер Майлдмэй стал премьер-министром, мистер Грешем возглавил министерство иностранных дел, мистер Монк – министерство торговли, герцог получил пост лорда – председателя Совета, граф Брентфорд – хранителя печати, а мистер Паллизер – канцлера казначейства. Баррингтон Эрл поднялся на ступеньку вверх и занял должность секретаря в адмиралтействе; вновь попал в адмиралтейство и мистер Бонтин; Лоренс Фицгиббон стал младшим лордом казначейства. Мистер Ратлер, конечно же, был назначен в то же ведомство секретарем. Он был, пожалуй, единственным, в чьей будущей должности никто не сомневался: он действительно смог показать, что как нельзя лучше подходит для этой работы, – да так, что все считали его назначение чем-то само собой разумеющимся. Не уверен, что подобное можно было сказать о ком-либо еще из членов нового правительства.

      Во время всех этих перипетий и треволнений Финеас Финн все больше чувствовал, как остается не у дел. Он не был настолько самонадеян, чтобы предположить, будто ему предложат должность, и никогда не намекал на подобное своей доброй подруге леди Лоре. Он еще ни разу не выступал в парламенте. Собственно, к тому моменту, когда было сформировано новое правительство, он провел там от силы две недели. Разумеется, пока ему не на что было надеяться. Тем не менее он чувствовал себя покинутым. Те, кто еще вчера беседовал с ним про голосование, считая его голос не хуже любого другого, теперь не желали обсуждать распределение мест в правительстве. Он не принадлежал к их обществу: не мог быть соперником – не мог ни навредить, ни помочь, а следовательно, не мог и разделить их чувства, будь то радость от успеха или разочарование от неудачи. Больше прочего его раздосадовало, пожалуй, то, что должность – не в кабинете министров, но тем не менее весьма высокую и достойную – предложили мистеру Кеннеди. Тот отказался, что слегка утешило нашего героя, но не до конца.

      – Полагаю, дело в том, что у него много денег, – сказал он Фицгиббону.

      – Не думаю, – ответил тот. – Его считают неглупым человеком, хоть из него и слова не вытянешь. Быть может, он отказался оттого, что не желал именоваться «достопочтенным» вне палаты общин.

      – Я так рада, что мистер Кеннеди отказался, – заметила леди Лора.

      – Но почему? Он бы навсегда остался достопочтенным Робертом Кеннеди! – Финеас еще не совсем понимал, отчего именно мистеру Кеннеди досталось бы столь постоянное наименование, тем не менее учился он очень быстро и редко делал ошибки.

      – К чему это ему, с его богатством? У него уже есть положение в обществе, и подобные вещи его не заботят. Есть те, кому не следует искать независимости,