Мне очень хочется собрать свои вещи, хлопнуть дверью и уйти.
Моя попранная гордость просто кричит о том, что так и стоит поступить. Что для меня это единственно правильный выход.
Только вот идти некуда. Пока некуда.
Обещаю себе, что еще сегодня дам себе время принять все, что со мной произошло, а завтра обязательно возьму себя в руки и найду выход.
Впервые в жизни я задумываюсь над тем, почему у меня нет подруг. Я общительная хохотушка, которая любит вращаться среди людей. А вот как-то так сложилось, что не обзавелась подругой.
Ленка, с которой дружила в школе, сама откололась, когда я растворилась в Роме.
Таня из института после его окончания родила ребенка, и они с мужем уехали жить за границу. Мы еще созванивались пару раз, но потом у каждой началась своя жизнь, и все, что нас связывало, постепенно сошло на нет. Остались только сообщения два раза в год – на день рождения и Новый год.
Получается, Рома заменил мне всех – подруг, членов семьи, коллег. Я общалась только с ним. И теперь мне даже не то, что некуда уйти, мне некому даже пожаловаться на мужа.
У нас, конечно, есть друзья. Но они не настолько близкие, чтобы я могла прийти к ним и попроситься пожить или одолжить денег. Собраться на праздники, вместе сходить в кино – да, это как раз для наших с ними отношений.
Как хорошо, что в этом году мы с Ромой решили праздновать годовщину свадьбы вдвоем. Такая дата важная. Я хотела приготовить вкусный ужин, зажечь свечи. Даже выбрала неделю назад такие красивые. Красные с едва заметными светлыми сердечками. Но теперь этот ужин никому не нужен. И все мои старания по подготовке летят коту под хвост.
А если бы мы позвали гостей? Сейчас пришлось бы отменять праздник и выдумывать причины, почему так произошло.
Залив ромашковый чай кипятком, кутаюсь в теплую кофту пижамы и сажусь на кухонный уголок. Подперев висок ладонью, смотрю на улицу. Там поднимается ветер. Уверена, он ледяной. Такая сейчас погода.
В голове пусто. Надо бы начинать поиск работы, но сегодня я точно не смогу.
Слышу, как Рома заходит в спальню и закрывает за собой дверь. Схватив свою чашку, иду в гостиную. Расстилаю на нем найденную в шкафу простыню, готовлю подушку с одеялом и укладываюсь.
Телевизор уже выключен, но я все равно пялюсь в него, пока цежу свой чай.
Для сна еще слишком рано, но мои веки печет так сильно, что боюсь, удержать их поднятыми долго не смогу.
– Лиза, я сказал тебе, – слышу приглушенный голос Романа и вспоминаю, как предлагала ему заменить двери. Они у нас слишком тонкие, и через них почти все слышно. – Я завтра перезвоню. Не задалбывай. Ну, как получилось. Завтра давай, ладно?
Внутри меня зреет новая истерика. Но я не впадаю в нее только потому, что нет сил на это.
Ставлю недопитый чай на кофейный столик и, погасив торшер, отворачиваюсь лицом к спинке дивана.
Закрыв глаза, пытаюсь уснуть. Но в памяти постоянно всплывает лицо