Проявившаяся в этом случае уверенность в себе, хладнокровие в минуту опасности, меткость верно рассчитанного удара составляют характеристические признаки Бисмарка, доставившие ему не одну победу в жизни. Успехи, которых он достигал благодаря этим свойствам своей натуры еще в школе, когда руководил товарищами во время сражений со снежками, в университетские годы на дуэлях, затем во время той или другой угрожавшей ему опасности, внушили ему чувство, столь необходимое в житейской борьбе, а именно самоуверенность. Соединение этих качеств невольно внушало почтение к его личности – то почтение, которое обусловливается силой. Бисмарк отличался не только исполинским ростом, крепкими мышцами и нервами, но и сильным духом, не страшившимся никакой опасности и хладнокровно выдерживавшим всякую борьбу. То, что устрашало других, его не устрашало. Вот почему его школьные и университетские товарищи относились к нему с почтением, вот почему соседи-помещики его побаивались, вот почему, когда он был произведен из рядовых в офицеры ландвера, он пользовался расположением своих товарищей. В этом отношении он всегда оставался себе верен, что подтверждают и следующие два характерных эпизода рассматриваемого нами периода его жизни.
В качестве офицера ландвера он был прикомандирован к уланскому полку, расположенному в Трептове и Грейфенберге. Денщик его купал в озере лошадь в то время, как он сам со своими товарищами-офицерами и некоторыми дамами стоял на берегу. Денщик ушел слишком далеко в озеро и начал тонуть. Бисмарк, не задумываясь ни на минуту, сбросил с себя мундир и сапоги и отправился спасать денщика. Утопающий схватился за него, и они чуть было оба не погибли; но и тут Бисмарк проявил все свое хладнокровие. Ему удалось высвободиться, и он поплыл к берегу, толкая перед собою денщика... Оба спаслись. За этот подвиг он был награжден медалью за спасение утопающих, и впоследствии, когда его спрашивали, как он заслужил эту медаль, он говорил: “Мне иногда приходит в голову спасти человеческую жизнь”. Но это в устах его, конечно, не более чем фраза. Он никогда более человеческих жизней не спасал, а губил их бесчисленное множество с тем же хладнокровием, с каким он спас своего денщика. В данном случае он вовсе не руководствовался чувством самоотвержения, просто в нем играл избыток сил. В противном случае, конечно, вся его деятельность сложилась бы иначе, и он не заслужил бы прозвища “человек крови и железа”. Мы впоследствии увидим, как безучастно он относился к гибели людей, как мало его трогало зрелище ужасного кровопролития. Теперь же мы хотели только подтвердить решительность и смелость его натуры, проявившиеся еще в молодости.
Ту же решительность он проявил, когда вздумал жениться. Это было незадолго до появления его в Берлине в качестве народного