Ничего личного. Книга 8. Мигель Аррива

на лице было столько, что, казалось, неловкое движение – и она осыплется, как некачественная штукатурка; на каждом пальце, кроме больших, красовалось по два кольца с огромными камнями. Пышная, крашенная в медный цвет шевелюра была уложена в высокую, унизанную изящными заколками прическу. При виде посетителя она улыбнулась, продемонстрировав идеально ровные зубы, и поудобнее устроила тучное тело.

      – Надо же, сынок Кристофа! Сто лет тебя не видала, ты все краше и краше!

      Амадео мягко улыбнулся и поцеловал протянутую мясистую руку.

      – Вы тоже только хорошеете, госпожа Альварес.

      – О, зови меня Мария. – Она небрежно присосалась к мундштуку и выдохнула пахнущий вишней дым. – Меня, знаешь ли, считают ведьмой. Должно быть, серьезное дело привело тебя ко мне, раз ты не испугался.

      – Ведьмой? – удивился Амадео, садясь напротив. – Я бы назвал феей, и никак иначе.

      Она хрипло рассмеялась, признавая его способность угодить.

      – Ты мне нравишься. Твой брат с трудом скрывал гримасу отвращения, когда нам доводилось встречаться, что за мерзкий червяк. А ты знаешь, как расположить к себе. Так что тебе нужно? Не поверю, что ты пришел просто навестить старушку.

      – Ни за что на свете я бы не назвал вас старой, – запротестовал Амадео. – И уж тем более ведьмой. Мой отец был дружен с вами, а он не общался с плохими людьми. Так что феей я считаю вас вовсе не случайно.

      Альварес снова рассмеялась.

      – Довольно лести, иначе я решу, что мой нынешний жених меня не достоин! Придется тебе занять его место. Итак, – она положила девятку червей на десятку треф, – прежде чем приступишь к делу, должна поставить тебя в известность. Незадолго до твоего приезда мне позвонил Бартолито. Говорят, ты устроил переполох на сегодняшнем собрании в «Гандикапе».