Луна светила достаточно ярко, Клеммен сразу же узнал один тех из ножей, что не так давно лежали в гнёздах ремней на груди Таннуары.
Стараясь не дышать, Клеммен осторожно склонился над ножом.
Нож попал в птицу, что само по себе производило впечатление. В ворону. Та, судя по кровавому следу, успела заползти в укрытие, прежде чем жизнь окончательно оставила её. У Клеммена хватило ума не прикасаться к ножу. Он запомнил и тем же вечером зарисовал знак, выгравированный на короткой рукоятке. Под лунным светом она светилась ровным молочно-белым сиянием.
Вернувшись в поселение, Клеммен поведал о находке наставнику.
– Неудивительно, – пожал плечами Д. – Если в ритуальном бою не прольётся ни капли крови, воина ждёт немилость богов. Надеюсь, ты не стал трогать нож?
– Разумеется, – ответил Клеммен, ощущая, что по коже поползли мурашки. Ничего себе правила…
– Отлично, – похвалил Д. – И давай не будем об этом. Мне не по себе от Зельар-Тона и их достижений. Они очень простые, в определённом смысле, люди. Молись погромче, если захочешь встать на их пути.
Монастырь Хоунант, Лето 30, 435 Д., утро
– Довольно, – прервал его У-Цзин. – Ты рассеян, думаешь о постороннем. Перерыв.
– Надолго? – спросил тяжело дышащий Клеммен. Как этот толстяк-монах умудряется загнать его, оставаясь бодрым и невозмутимым?
– Часа должно хватить, – решил монах. – Пять дней до завершения вступительного курса.
– А потом?
– Где же это мой посох? – оглянулся монах, опираясь на посох, что сжимал в левой руке. Клеммен прикрыл рот ладонью и молча поклонился.
– Тебе слишком легко всё даётся, – проворчал Чёрточка. – Жалею я тебя… а зря.
Клеммен поклонился вновь. У-Цзин отвернулся.
– На десятый день осени я буду ждать тебя, – произнёс он, не оборачиваясь. – Что бы ни случилось. Придёшь – продолжим обучение. Пока принимаешь решение, выполняй упражнения, которые успел выучить. Бойцом так не стать, но поддерживать отличную форму – можно.
И удалился.
Клеммен пригладил вымокшие волосы, растерянно оглянулся. Проклятие… ополоснуться, немедленно! В огромной бадье, которую он усердно наполнял каждое утро занятий, воды оставалось ещё предостаточно. Юноша с наслаждением вылил на себя ведро воды, совершенно не почувствовав холода. Хорошо, что на нём только тренировочные штаны – монах предпочитал придерживаться архаичных традиций. Ходить целый час в пропитанной потом одежде… бр-р-р!
Что делать дальше? Лучшим способом вести себя в этих стенах была естественность. Занимайся тем, чем должен или привык заниматься.
Клеммен извлёк из сумки кусок дерева (срезал, следуя указаниям монаха, ветвь с одного из ясеней в крохотном парке на заднем дворе).