– И вправду, как карта, – прошептала и присела перед ним на колени.
Богатая фактура мерцала серебряной нитью, тонкие узоры стали выпуклыми, переливались, играли с полумраком, манили. У бабушки отменный вкус в одежде, жаль, что теперь оно испорчено. Девушка дотронулась до верхнего коричневого пятна на груди, провела по линии, словно по кровавому руслу, вздрогнула от воспоминания.
Поцелуй на берегу отозвался в ней желанием, иголочками, заколовшими в пальцах ног. Она приоткрыла рот, словно останавливая наваждение. Но никак. Глубоко дыша, усмиряя волны, вспоминала его запах, нежность губ, объятья. Агата выгнулась дугой, дрожь удовольствия, словно электрический заряд, пробежалась и соединила все чувствительные точки тела, а потом со всего размаха Агата плюхнулась лицом в платье.
– Чёрт, – сказала девушка, – вот же "блин".
Колени заболели от твёрдого пола. Она встала и подошла к шкафу за полотенцем и чистой одеждой. Потом вышла в нижнем белье к ванной комнате, чтобы не надевать вещи на потное тело, но окрик бабушки остановил ее. Александра Васильевна взглядом и сухими выражениями заставила внучку воспользоваться запасным душем во избежание больничных инфекций, а может и скрытых… Стресс, возраст – всё это не способствует иммунитету против заразы. Девушка в ответ лишь пожала плечами и прошла туда, где она, в принципе, всегда мылась. Если изначально Агата думала сходить в душ и надеялась на обед, приготовленный бабушкой, то теперь планы поменялись.
Освежившись, она надела васильковый сарафан из лёгкой джинсовой ткани, обула кеды и вышла на кухню, чтобы приготовить перекус. Бабушка встрепенулась от её появления.
– Да, она вернулась, – говорила старуха по телефону, уходя в зал, – представь… позор… не знаю… конечно, следовало бы… растеряна…
Девушка обыскалась своей любимой чашки. “Хорошо, что у меня не было любимой тарелки и вилки” – подумала она, но, открыв ящик с приборами, удивилась. Ложка, вилка и нож были положены в пакет, на котором маркером написали “Агата”, то же самое бабушка проделала и с тарелкой, и с кастрюлей, и с пакетиками для чая.
– Интересно, – прошептала Агата, а из коридора слышались ахи и вздохи:
– Очень хочу.... невыносимо… стыдно в магазин выйти… о чём ты говоришь… “сучка не захочет, кобель не вскочит”, да она сама на него весь вечер лезла… а теперь, пожалуйста, мы страдаем все…
И дальше в том же духе. Агата достала кружку с надписью “моя. АВ”, покрутила, налила воды, выпила и вышла на улицу, оставив кружку посреди стола на самом видном месте.
– Шрек, – мелодично позвала пса, – Шре-е-ек!
Агата постояла в задумчивости. Пёс часто попадал в истории. В прошлые годы мог убежать на несколько