Сага Севера. Дитя зимы. Евгения Преданная

этом как-то красиво и изыскано… – он грустно улыбнулся и поцеловал руку Агидель. – Наша кровь соприкасается с сердцем, она проносится через него в бешеном исступлении и напитывается чем-то глубинным и скрытым, тем, что не подвластно разуму с его холодной осмотрительностью, и это что-то верное и очень точное. Словно компас. Оно ведёт нас нужной дорогой даже в самой непроглядной тьме, когда нет никаких ориентиров и не единого проблеска надежды, что будет найден выход. Оно выведет, будь уверена, к желанной цели, будь то мечта или какое-то деяние, но только при определённом условии… – Князь сделал паузу, казалось, он взвешивает свои слова, чтобы лишний раз не обременить усталый дух своей дочери. – При условии, что твоё сердце не будет затронуто ложью, ненавистью и злобой. Эти качества марают то светлое, что есть в человеке и очерняют его сердце.

      – Иными словами, если я очень хочу странствовать и попасть однажды в столицу, то так и произойдёт?

      – Ну, явно не при мне живом, – отшутился Авир и обнял дочь.

      Агидель молчала прислушивалась к тому, что происходило вокруг неё. Стук сердца в её груди отзывался донимающим гулом в голове, будто разум и кровь уже начали то невидимое противостояние, о котором говорил её отец. За витражным окном бешено скребся ветер, умоляя, чтоб его впустили в комнату, а в очаге догорали поленья в разрушающих объятиях огня.

      – Ты устала, хватит на сегодня разговоров. Отдыхай, дитя, – Авир поцеловал Агидель в лоб. Встав, он внимательно посмотрел на неё. Про себя он отметил, что она определённо лучше выглядит, чем до визита знахаря. Если всё уладится, то он пошлёт ему золотую монету сверх того, что ещё должен будет доплатить серебром, восполнив ему моральный ущерб.

      Отворив дверь, он увидел ведро и сидящего на табурете задремавшего Навоя. Внизу, у лестницы, стояло два стражника на случай, если что-то срочное снова понадобится господам.

      Аккуратно внеся ведро, он поставил его рядом с изголовьем постели.

      – Спи спокойно, Агидель.

      – Доброй ночи, отец – отозвалась девушка, сворачиваясь в маленький клубочек под покрывалом. – Наверно скоро уже будет светать, разумнее будет сказать доброго утра, да?

      – Ещё не скоро. Отдыхай. Обещаю, что все ночные страхи отступятся от тебя.

      Он закрыл за собой дверь и, встав перед спящим другом, прикинул, уйти, ничего не сказав или всё-таки разбудить и предупредить, что на сегодня всё обошлось. Но тот, опередил его мысли.

      – Да давайте уже, говорите, ваша милость, что нам не придётся снова лететь в Благое, рискуя свернуть свои шеи и раздавить любого, кто неосторожно будет переходить дорогу в ночи, – Краснояр открыл глаза и сладко зевнул, будто он проспал всю ночь на мягкой перине, а не сидел, скрючившись на неудобном табурете.

      – Нет, можешь спокойно отправляться к себе в покои и забыться глубоким сном младенца, – Авир устало потёр глаза и начал спускаться по лестнице в зал.

      – Думаете, я вас оставлю наедине с такими мрачными мыслями, которые точат ваш разум, словно