Спустя четыре месяца пребывания в гостинице «Мечта» Сергей все никак не мог привыкнуть к своему номеру. Заходя в него после очередной уборки, он испытывал отвращение к запаху моющего средства, к аккуратно заправленному постельному белью и свежим накрахмаленным полотенцам. Ему хотелось вернуться в собственноручно оставленный беспорядок. Он даже старался договориться, чтобы его номер убирали хотя бы раз в неделю. Но у гостиницы были четкие правила.
«Уборка должна осуществляться раз в сутки. Никаких исключений».
Убранный номер обнулял чувство обжитого помещения. Каждый раз, стоило открыть дверь, приходило осознание того, что он тут временно. Проживи хоть год, хоть два, номер никогда не будет ему принадлежать. Рано или поздно все же придется покинуть это убежище.
За четыре месяца в гостинице для персонала он уже стал «своим». Нелюдимый, одинокий мужчина среднего роста, носивший один и тот же темно-голубой костюм-тройку и серое пальто. У него всегда были аккуратно уложены волосы и чисто выбрито лицо. Его голубые глаза всегда были уставшими, а лицо – безэмоциональным. Практически каждый час его можно было встретить в курилке. Именно так бы его описывала бо́льшая часть персонала. Для них он не был странным. Всегда исправно платил за номер, на него ни разу не поступало жалоб, да и сам он никогда ни к чему не придирался. А еще у него всегда можно было стрельнуть сигарету. Можно сказать, идеальный постоялец.
В этот дождливый вечер в соседний номер заехала молодая пара с двумя детьми. Непогода явно расстроила их планы, и родителям приходилось становиться изобретательными, чтобы хоть как-то успокоить двух мальчиков, предположительно семи и пяти лет. Он не видел этих людей, но отчетливо представлял их в своем воображении. Высокого, уже лысеющего мужчину, что, ползая на четвереньках, катал на себе то одного, то другого сына, время от времени издавая звук, похожий на лошадиное ржание; кудрявую, рыжеволосую, полноватую мать, которая все пыталась дозвониться до ближайшего ресторана, чтобы узнать, есть ли у них детское меню; и двух мальчиков, что были так похожи на родителей. Все это было забавно: представлять себе незнакомых людей, слушать их истории, становиться незримой частью их жизни. И в любой другой день он с удовольствием просидел бы у стены, прячась за семейными играми чужих людей. Но сегодня перед ним стояла непростая задача.
Секундная стрелка на наручных часах отсчитала очередную минуту. Времени оставалось все меньше. Надо было срочно начинать. Но что-то мешало.
Открытый блокнот с дюжиной новых, еще не использованных ручек лежал на столе у окна. Белоснежные страницы, отражая холодный свет настольной лампы, чем-то напоминали снег.
Внутри все нарастала и нарастала злость. Он злился не на семью, что за стеной пытается занять детей