Пристально глядя на него, Симон ощущал, как его вновь потряхивает, но теперь уже не от страха, но от гнева. Он не чувствовал себя таким беспомощным уже давно, с тех самых пор как в мир иной отошла его мать. И сейчас вновь это мерзкое ощущение полного бессилия вернулось с новой силой.
Прихватив с собой переливающуюся олимпийку, что своей структурой походила на поверхность разбитого стекла, где каждый отдельный кусочек отражал по-своему окружающую обстановку, взбешенный Симон выбежал из гардеробной и, следуя по длинному коридору, достиг спальни, где на прикроватной тумбочке лежал тот самый предмет, который и передала ему спасшая его женщина.
– …станет единственным, что спасет тебя и всех остальных… – вновь эхом отозвались в сознании Симона слова незнакомки. И так как Симон не собирался в свой день рождения сидеть в одиночестве дома, тем более когда его уже наверняка ждала Кейт, он все же решился загрузить в свой мозг новую информацию, которая, по словам незнакомки, могла каким-то образом спасти ему жизнь. Все пристальнее вглядываясь в переливающийся разными цветами информационный куб, Симон вновь вспомнил профессора Флауэрс, которая и сама использовала подобный девайс, чтобы внедрить его алгоритмы в систему обучающих программ университета, которые он в итоге и увидел в виде голограммы в серверной. Однако на сей раз информация была представлена в сыром виде – химическом. А потому, не желая вновь позволить страху диктовать условия, Симон положил в свой рот начавший медленно таять кубик, предварительно активировав систему диагностики, что стала определять степень опасности тех или иных элементов, попадающих прямо сейчас в его кровь и мозг.
Система не обнаружила ничего подозрительного, так что, по крайней мере, за физическое состояние