Но даже угрюмый вид брата не заставил Энн остановиться. Пролетев мимо Петера, она, смеясь, побежала дальше и, лишь достигнув конечной цели, угомонилась.
– Вы ходили на мыс? – Хинрик поочередно бросал недобрые взгляды на беглецов. И, если Петер, потупив взор, робко ожидал своей участи, то Энн решила пойти в наступление.
– Давай, беги жаловаться, злостный тролль!
– Энн! – предостерегающе рявкнул брат. – Ты же знаешь, что отец запретил туда ходить! Вроде не маленькая, должна понимать, что там опасно.
– Хинрик, ты зануда! – Подбежав к брату, девчонка ласково обняла его за плечи. – Но я тебя все равно люблю. Киты вернулись. Мы просто посмотрели.
– Если отец узнает…
– Хинрик, так не говори, если не спросит! – Энн клюнула парня в щеку. – Ну же, не сердись на меня. Вот увидишь, когда перееду в город, тебе еще будет меня не хватать.
– Когда ты уже съедешь, наконец! Даже представить себе не можешь, как я от тебя устал. – Хинрик не шутил: не умел, не хотел. Он был занудой и моралистом. Энн называла его «юным старичком», но все равно любила и всегда заботилась.
Энн, Хинрик, Петер и Оскар жили вместе с отцом и матерью в маленькой деревушке, на юго-западном побережье Исландии. Девятнадцатилетняя Энн была самой старшей из детей Ларуса Хаканссона и Арны Бьердоттир. Хинрик же всего на год ее младше, но именно этот факт выводил парня из себя больше всего. Ему хотелось быть главным, а не подчиняться рыжей девчонке. Кстати, Энн была единственной в семье рыжеволосой, с лицом, усыпанным веснушками, как ночное небо звездами. Одно время Хинрик часто подшучивал над сестрой, что та не родная, подкидыш, приемная, что Ларус и Арна взяли ее лишь из жалости. А Энн переживала и, бывало, плакала в подушку, пока никто не видел. Но после того, как подобные слухи дошли до Ларуса, разговоры прекратились раз и навсегда.
– Отец все же решил выставить Странника на продажу, – задумчиво и немного печально заявил Хинрик, когда ребята возвращались к деревне от заброшенной часовни.
– Туда ему и дорога! – поддержал разговор Петер. – Это не конь, а наказание!
– Петер! – вмешалась Энн. – Это просто ты трусишка. У Странника в глазах целая вселенная. Он умный и с характером, потому с ним и непросто.
Петер надулся, негодуя, что в очередной раз его прозвали трусом, и, подняв воротник толстовки, отвернулся.
– Я никогда не встречал существа более преданного, чем Странник. Отец несправедлив! – заступился за любимого скакуна Хинрик.
– Мне тоже его будет не хватать, – Энн подошла чуть ближе к брату и бережно взяла за руку. – Ты же знаешь.
И Хинрик действительно знал. Никто кроме него и Энн больше не любил Странника такой чистой и безграничной любовью.
– Выставка через неделю. Энн, как переубедить отца?
– Мы что-нибудь придумаем!
Говорят, что общее горе сближает.